[batkondrat]

Автор: batkondrat
Бета:  карамелька с вишней.
Название: Hopes and Expectations.
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: BellDom
Жанр: Я даже не знаю... ангст, немного романс, наверное. (я никогда не научусь правильно оценивать, что натворила)
Размер: мини.
Предупреждение: им здесь ~16 лет, поэтому расхождение с реальностью. POV Мэтта.
От автора: Вот. Обещенное по молодым музам. В противоречие своим же словам, все очень даже тепло.
А также обещенное по втискиванию всякой всячины.

Я нежно люблю это

Так, расслабься. Все нормально. Одного из них ты там точно знаешь и нечего паниковать. Играть ты умеешь, им просто не к чему будет придраться. Ты сможешь. Твою мать, ты просто обязан или я тебя убью.
Я, нервно подергивая плечом, стоял у гаража, у двери, войдя в которую должен был либо очутиться в группе, либо навсегда забыть о музыке – это мое личное условие для себя самого. Либо пан, либо пропал. Я должен выложиться по полной.
Сигарета в руке неминуемо заканчивалась, приближая момент, когда я войду внутрь. Жутко страшно. Доминик должен быть там. Они все ждут. Ждут, когда я облажаюсь, чтобы поржать надо мной. А вот хрен вам! Я не облажаюсь. Вы там все просто охренеете.
Смотрю на тлеющий кончик сигареты. А почему огонь и закат красного цвета? Это как-то объясняется? Конечно объясняется, идиот! Какая на хрен разница? Сейчас это не имеет никакого значения! Тебя ждут, там твоя судьба! Возвращайся на землю!
Да здесь я, на земле, никуда не девался. Надо обязательно выяснить почему красного. Почему не синего? Хотя, тогда закат не было бы видно... А это грустно. Закат – это красиво, предвестник ночи. Времени, когда видно звезды, спутники, падающие метеориты и метеоры. Очнись, твою мать, очнись! Если ты еще тут проторчишь, ты больше не будешь заниматься музыкой, а только и делать, что считать метеориты по ночам! Двигай в гараж! Сейчас же!
Я повинуюсь и, выбросив окурок, догоревший уже до фильтра, вхожу внутрь, едва не постучав перед этим.
- Ну наконец-то Мэтт! Где ты шляешься? - Дом улыбнулся со своего места на диване. - Ребята на меня уже злиться начали, мол, пообещал гитариста, а никого нет!
- Привет. - я дерганно улыбаюсь и протягиваю руку парням. Первый – высокий брюнет крепкого телосложения, со стрижкой под битлов, слегка хмурится, рядом с ним я выгляжу как природное недоразумение. Ты всегда так выглядишь, придурок. На такой выпад я слегка дернул бровями к переносице, но быстро выкинул это из головы.
- Привет. Джек.
- Мэтт. Привет, - протягиваю второму с русыми волосами, видимо, только начал отращивать, поэтому выглядел растрепанно, но такое в среде музыкантов ценится. Среднего роста, среднего телосложения, ничего выдающегося, ничего выделяющего из толпы. На вурдалаков не похожи, надеюсь, не сожрут.
- Привет. Эрик.
- Давай, продемонстрируй свои охрененные навыки! - широко улыбнулся Дом, подбадривая, и я смущенно улыбнулся, достав гитару.
- Не преувеличивай. - я могу быть нормальным, могу быть нормальным. Тогда не веди себя, как асоциальный псих!
- Я слышал как ты играл в школе на каком-то мероприятии. - улыбнулся Эрик. - Неплохо.
- Спасибо. - черт, кажется слишком резко. Эрик изогнул бровь.
Придурок, заткнись и играй! Играй, твою налево! Да пожалуйста!
Я заиграл одно из любимых собственных сочинений, хотя, после первых же секунд решил, что это было слишком самонадеянно, но останавливаться было уже поздно. Как только скажут, что я им не подхожу, расхреначу гитару о дверь их гаража. И больше не притронусь к пианино в зале своего дома. К горлу подкатил ком.
Тихо, успокойся. Ты еще даже не закончил играть. Посмотри, Дому нравится. И эти двое тоже не морщатся – они просто не узнают мелодию. Плевать на них, играй для Доминика, он слушает, они тоже втянутся. Давай, ты сможешь!
Дом глянул мне в глаза и я невольно улыбнулся – он ответил на улыбку и снова опустил взгляд на мои пальцы на грифе, перебирающие аккорды.
Последний перебор и... повисла тишина. Именно в такой тишине происходят все смерти. Я не могу рушиться изнутри – это глупость, но я же отчетливо слышу, как что-то там гремит и разрывает жизненно необходимые связи.
- Ну, чего молчите? Скажите что-нибудь! - Дом со смехом пихает под ребра одногруппников локтями. - И челюсти подберите! Я же говорил вам! Он крут. - Дом пожал плечами, будто говорил очевидную вещь.
- Он Курт. - усмехнулся Джек. - Что это было? Я не слышал этого ни разу.
- Не удивительно! - усмехнулся Дом.
- Это мое. - я пожал плечами.
-Еще и сочиняешь? - выдохнул Эрик. - Доминик, твою ж мать! И ты столько времени его прятал? Эгоист.
Я точно понимаю, что они тут говорят? Им понравилось? Я не сплю? Незаметно щипаю себя, чтобы проверить. Ты это сделал! Черт возьми, у тебя получилось!
- Это сокровище, - Дом встал позади меня и взлохматил волосы точно зная, что ему за это ничего не будет, тогда как на остальных я бы наорал матом, - играло только для меня в своей комнате. У нас место освободилось только что, между прочим!
- Дом, есть сигарета? - тихо спрашиваю, задирая голову. - Я выкурил последнюю перед тем, как зайти.
- Держи. - он протянул пачку. Что бы я без него делал? Дрочил бы свою гитару без слушателей. И это жестокая правда. - Только выйди на улицу, мать убьет, если почувствует...
- Без проблем. - на улице даже лучше. Стены не давят и воздух свежий, бодрящий. Снова этот ком в горле. Терпи. Только не сейчас. Даже не вздумай! Не хватало еще, чтобы уже попав в группу вылететь из нее за свою чертову сумашедшую психику. Держи себя в руках. Кури и расслабляйся. И я курю, выпуская сизые облачка и расслабляюсь, глядя как они растворяются в воздухе. Это успокаивает. Кто-то гениальный придумал курение. Никотин, смолы – это конечно не очень хорошо, но их отрицательное действие совсем тонет в прекрасном эйфорическом удовольствии от процесса.
- ...он...чокнутый немного... - доносится из гаража чей-то приглушенный шепот и мои челюсти непроизвольно сжимаются.
- Придурок. - слышу другой злой шепот и стараюсь уловить все слова. - Никогда больше так не говори... ...мой друг, ясно? И ... с ним, ненормальный – ты. Он особенный.
- Но согласись...
- Никто здесь не чувствует музыку так, как он... Он ... горы свернуть. - я улыбнулся от такой характеристики. Мне он такого никогда не говорил. - Или ты не слышал как он играл?
- Да ладно тебе, не заводись. Я просто пошутил...
- Надеюсь, тебе хватит ума не шутить так перед ним.
- С каких пор ты... - в этот момент я снова вошел внутрь и пару секунд наслаждался их растерянными лицами – они явно пытались понять, услышал ли я их разговор. - ...стал таким серьезным? - закончил Джек.
- С сегодня. - беззлобно ответил Дом.
Мы засиделись, и я старался вести себя нормально, но отвечал на вопросы односложно, не распространяясь: «да», «нет», незначительные подробности, не более. Мы не знали друг друга и они хотели как-то расспросить меня, но сегодня я неразговорчивый. Доминик иногда смотрит на меня, довольно улыбается и аккуратно пинает, если я совсем залипаю. Меня до сих пор потряхивает слегка от нервов, я то и дело выхожу покурить, таская сигареты из пачки Дома – надо обязательно ему вернуть. Целую.
Бабушка разрешила мне остаться у Дома сегодня с ночевкой, поэтому деваться мне некуда и приходиться торчать в гараже с ними, но мне же тоже надо узнать о них хоть что-то. В перспективе, я собираюсь остаться в группе надолго. Расходятся парни по домам в одиннадцатом часу, когда уже отец Дома зашел заглянуть на огонек и разогнать молодежь.
- Эх-хей! Ну что я говорил? - смеясь, Дом приобнял меня за плечи, когда мы были в его комнате. - Они не могли не охренеть от тебя!
- Ты, кажется, радуешься больше, чем я. - смущенно улыбаюсь и смотрю ему в глаза.
- Ну, коне-ечно! - протягивает Дом, - Да ты же из последних сил держишься, чтобы не грохнуться в обморок! Или еще чего похуже. - он улыбнулся. - Есть хочешь?
Он знает о тебе все. Ты же нихрена ему не рассказывал, откуда? А мне-то откуда знать? Наблюдательный, наверное. Аккуратнее, придурок, аккуратнее. Не вздумай потерять его – тогда я точно тебя грохну. Твоей перегруженной головой об стол! Или стену. Сразу же вылетишь из группы, не посмотрят на твою гениальность!
Перед лицом щелкнули пальцами в две руки.
- Очнись. Есть будешь? - он улыбался.
- Поздно уже... наверное. Сколько времени?
- Половина одиннадцатого. - он взял меня за руку, - идем, я с голоду умираю просто!
Он псих. И ты псих. Вы два ненормальных придурка, ты знал это? Зря ты остался у него ночевать, ох зря... Плевать, все нормально будет.
Я улыбнулся сам себе и послушно шел за ним на кухню. Он накормил меня картофельно-мясной запеканкой и горячим сладким чаем.
- Я надеялся, что ты сыграешь этот трек. - Дом раскручивал матрас на полу. - Он мой любимый.
- Правда? Ты мне не говорил. - я оседлал стул, положив руки на спинку и голову сверху. - Почему тебе нравится?
- Не знаю. Он очень классный. Объемный и полный, что ли. Ему не нужно больше ничего, он... самостоятельный. Да, самостоятельный, именно это слово. - он довольно улыбнулся – я его прекрасно понимаю – тоже иногда чувствую удовольствие, когда нахожу слово, полностью отражающее все чувства, которые испытываю. Для меня это редкость. Наверное, я слишком многое чувствую за раз. - Забирайся в кровать, так поболтаем.
И я забираюсь в его кровать, а он укладывается на матрасе на полу, выключив свет.
- Они считают меня чокнутым. - тихо произношу – может он не услышит.
- Нет. Это глупость.
- Нет, я слышал. Вы шептались, когда я вышел покурить в первый раз.
- Это была глупая шутка, он не это имел в виду. - упорствовал Дом.
- Ты такой забавный, Доминик. - я тихо усмехаюсь. - Спасибо.
- За что?
- Ты заступался за меня, я слышал. Спасибо.
- Подслушивать нехорошо. - усмехнулся Дом.
- Шептаться тоже.
- Ну я сейчас покраснею от стыда! - рассмеялся Дом.
- Почему огонь красный?
- Чего? - удивился Доминик.
- Ну, огонь. Почему он красного цвета?
- Разве не оранжевого и желтого?
- Но угли красные. Не знаешь, почему?
- Нет.
- И конечно же ты не знаешь, почему закат красный... - я вздыхаю.
- Нет, не знаю. С чего это ты?
- Ничего ты не знаешь. Вот, что не спрошу, всегда одно и тоже: «Не знаю, не знаю, не знаю...»
- Если ты знаешь, зачем спрашиваешь меня? Можешь просто поделиться информацией или тебе обязательно надо быть уверенным, что я глупее тебя?
- Но мне нечем делиться, я сам не знаю.
- Ха! Всезнайка-Беллами не знает? Как же так?
- Ну... просто... это же очевидные вещи, я как-то над ними не задумывался. Вода синяя или зеленая, небо голубое, закат красный, огонь тоже.
- Темнота – черная. - добавил Дом.
- Вот и почему она черная?
- Я знаю почему.
- Да?
- Да. Потому что нет света, вот и все. - он усмехнулся.
- Ты гений.
- Я знаю.
- Это был стеб.
- Я знаю! - он рассмеялся. - Я ли здесь забавный?
Его смех стих и повисло умиротворенное молчание.
- Дом? - тихо позвал я через несколько минут.
- М?
- Спасибо, что поверил...
- Мэтт, да когда же ты поймешь – я не верю, я вижу. Ты сам прекрасно знаешь, что у тебя талант. И хватит уже об этом. Ты прирожденный гитарист, а мне посчастливилось подружиться с тобой.
Я только улыбнулся и втянул голову в плечи.
- Не протестуешь – уже хорошо. - он усмехнулся. - Спокойной ночи.
- Спокойной ночи...
Я проснулся посреди ночи от естественной нужды. Тихо поднялся с кровати и пошлепал в туалет в потемках, на ощупь найдя дорогу. Когда возвращался обратно, глянул на Дома – он тихо спал, размеренно дыша, и я присел рядом с ним на корточки. Закусив губу, в потемках разглядывал его лицо. Как зачарованный, потянул к нему руку в остром желании прикоснуться.
Ага, давай. Еще немного, совсем чуть-чуть... коснись его, ну же! Почувствуй его кожу на своих пальцах, проведи по щеке, давай... я практически дотронулся до него, предвкушая какая кожа на ощупь... и я посмотрю, как ты все потеряешь, чертов придурок! Я резко отдернул руку к себе, встал и быстро забрался под одеяло, дыша так, будто пробежал стометровку. Какой же ты идиот! Он тебе больше не нужен? Хочешь вот так глупо его потерять? Хрен тебе, понял? Я тебе не позволю! Уж лучше так страдать, чем страдать, не видя его, оставшись без музыки и единственного слушающего тебя, воспринимающего тебя как человека! Любящего тебя! А что, не может он любить по-другому? Сильнее? Что в этом такого? Я же... Идиот!!! Ты идиот. Конечно, я об этом знаю, но все же... Так, ладно. Заставь свою дохлую извилину работать. Это для тебя нормально любить так, как ты его любишь, не забывай о том, что он мыслит по-другому. И такие слова, как «мораль», «общественное мнение», «нравственность» и прочее в том же духе ему совсем не чужды. Это ты не видишь всего этого. Это для тебя эти слова – пустой звук. А если я смогу его поменять? Я смогу. Он принимает меня таким чокнутым, значит сможет понять и это. Это другое. Это касается непосредственно его. Он испугается и оттолкнет тебя. Нормальная реакция – это отвращение. Ну почему? Да что ж в этом такого? Когда такие чувства стали быть противными? Он ведь касается меня, ну что такого ужасного, если в этих прикосновениях будет немного чувства? Для него это неправильно. Он не сможет понять твоих чувств.
И я наконец, разрешил себе выплеснуть эмоции наружу. Тихо, не тревожа Доминика, ревел в его подушку. Именно ревел. Как девчонка. Да мне плевать, последнее время это нормально для меня – вот так сбрасывать тяжесть с груди. Я как будто медленно горю на костре или варюсь в котле. Я не знаю, что мне делать.
Все-таки лето – лучшее время года. Весь день мы слоняемся по городу, поедая мороженое, загораем на пляже, купаемся и всячески радуемся жизни. Наша группа рассредоточилась – Джек уехал к бабушке, живущей в пригороде Лондона, а Эрик укатил во Францию со своими предками. Родители Дома решили это лето работать, а мои... мои обо мне, наверное, забыли. Ну и хрен с ними.
Важно то, что все время мы с ним проводим вместе и каждую ночь я думаю, как бы так изменить его отношение к тому, что есть для него у меня, но каждый раз меня жестко выбрасывает в реальность, громко объявляя, что ничего не получится и я все потеряю. Я с удовольствием разглядываю его темнеющую от загара кожу, выцветающие и без того светлые волосы, румянец от жары. Его заразительную улыбку. И однажды делаю глупость.
Мы лежим на песчаном пляже, то тут то там снуют такие же отдыхающие всех возрастов. Он лежит с закрытыми глазами на спине, а я уперевшись локтем в покрывало и ладонью в голову, лежу на боку, разглядывая его, пока он не видит. Не делай этого. Но все же протягиваю руку и веду пальцем по дорожке волос от пупка до резинки его плавок. Его мышцы подрагивают от щекотки и он резко хватает меня за запястье.
- Блядская дорожка. - я усмехаюсь и пожимаю плечами.
- Щекотно. - он расслабленно улыбается и отпускает руку. Снова закрывает глаза.
Меня подмывает и я не удерживаюсь... Твою мать, какого хрена ты делаешь, кретин?! Всеми пятью пальцами провожу поперек живота и он выгибается, смеясь и снова хватая за запястье.
- Мэтт, ну щекотно же!
- Терпи. Ревнивые никому не нужны, я тебе одолжение делаю. Отпускай. - слегка трясу своей рукой и он отпускает. - Терпи. - предупреждаю и снова провожу пальцами – ему смешно, а я тону в своем извращенном удовольствии. Разворачиваю площадь действия и провожу по бедрам снизу вверх, едва касаясь самой кожи, скорее цепляя только волоски и это заставляет его сжимать колени и закусывать губу.
- Молодые люди! - окликает женщина, метрах в пяти от нашего места. - Как вам не стыдно?
- Что? - ошарашенно выдыхает Дом, приподнимаясь на локтях, а я точно знаю, о чем она, да и он тоже подумал, просто не поверил, что именно так все выглядело со стороны. И тут он смеется, выдав через всхлипы, - Идем искупаемся, любовничек! - он тянет меня за руку, поднявшись, и мы идем в воду. - Господи, что за бред... - он рассекает мысками воду и в разные стороны летят переливающиеся брызги. Красиво.
Но мне очень хочется нырнуть и не выныривать. У меня отобрали мою крупицу удовольствия. Какое ей вообще дело? Мы же не целовались в конце-концов! А вдруг больше не будет такого момента? Вдруг из-за нее, из-за ее вмешательства Доминик увидит в этом что-то плохое, извращенное и больше не позволит... что тогда? Мы не целовались, да...
Нет! Нет-нет! Ты же не собираешься прямо сейчас?! Ты придурок, но подумай хоть немного! Если ты сделаешь это сейчас, он точно тебя оттолкнет. Взгляни на все с другой стороны: он разрешил, позволил, не имел ничего против. Не время для таких решительных действий, хотя бы когда останетесь наедине – так ему будет проще не видеть в этом чего-то ужасного. Потерпи до вечера. Не хочу. А вдруг до вечера он все переиначит? Слишком долго будет думать о ее намеке и... Заткнись! Просто потерпи. Ты только что его заставлял терпеть, теперь твоя очередь. Не верю, что соглашаюсь на этот бред... какого хрена?..
Я улыбаюсь сам себе и отодвигаю сумашедшие желания подальше, постараюсь спрятать их до вечера.
Но остаться наедине у нас не получается – мы разбредаемся по своим домам, уставшие, измученные и быстро засыпаем. Ну, не знаю как он, но я вырубился быстро.
Проснулся с мыслью: ну какого хрена? Надо было сделать это вчера, как и планировал. И тогда он бы точно тебя послал! Не гони лошадей. Пусть все будет медленно, зато верно. Легко сказать, да? Я уже сколько жду? Ну хорошо. Получишь его и что? Что станешь делать? Что за глупости? Что я тут должен распинаться? Сделаешь все медленно и он сам поймет, чего ты хочешь. Не торопи события.
Он не вспоминает об этом инциденте, я не напоминаю ему о нем. Сегодня он пришел и мы будем всю ночь считать падающие звезды. Если знать, куда смотреть, то можно изловчиться и успеть загадать желание. На самом деле, в некоторые ночи бывает самый настоящий метеоритный дождь и можно загадать много желаний. По астрономическому календарю, который я приобрел, когда был в начале года в Гринвичской обсерватории, сегодня именно такой день, и Дом захотел посмотреть на это явление вместе со мной. И это просто прекрасно, потому что раз он со мной, бабушка разрешила уйти за город, где лучше видно и освещение города – даже такого маленького, как наш – не мешает.
И вот мы, как два заядлых туриста, с рюкзаками, в которых есть еда, палатка, плед, два спальника и термос с горячим чаем, идем за город наблюдать за небом. По дороге болтаем о разных глупостях, как это всегда бывает. Вообще, это нам свойственно – серьезно разговаривать на глупые темы.
- То есть ты серьезно считаешь, что эта старая коза, сидящая в Букингемском дворце собирается что-то делать для улучшения качества жизни в стране?
- Ну, я так по новостям слышал. - пожимает плечами Дом.
- Да она там вообще уже ничего не делает и не имеет никакой силы. Так, для вида сидит. Всю власть на клочки разодрали старые ослы, что ее окружают. И своими тупыми головами не могут понять, что же делать с этой властью. Только деньги других жрут.
- Тебе в политику надо идти! Всех бы там на место поставил! - смеется Дом и пихает в плечо.
- Да как же! Прям уже побежал учиться в университет. Они могут хоть поубивать друг друга, а я буду спокойно заниматься музыкой и ржать над их конвульсными потугами.
- Смотри. Красиво, правда? - он оглядывается на город в низине, мы же стоим на возвышении, с которого ручьями сбегают воды к городу, выливаясь в залив.
- Когда-нибудь я в последний раз вот так взгляну на этот город и оставлю его далеко позади. Навсегда.
- Ты не любишь Тинмут? - мы разворачиваемся и идем дальше.
- Он маленький и скучный. Здесь нечего ловить, Дом. Я не хочу работать в гребаном порту, разгружать чертовы корабли. Это ужасно. Я не хочу вот так сдохнуть, как будто закрытый в четырех стенах. Я так не хочу.
- Я тоже...
- Уедем вместе? - неожиданно предлагаю ему.
- Куда и чем мы будем заниматься? - усмехнулся Дом.
- Как чем? Музыкой! Куда – это не так важно, музыка есть везде. У нас же есть группа, нас должны услышать большее количество народа, чем школьный выпускной класс. Надо выбираться отсюда, Дом! И мы сможем... а, Дом?
- Что мы сможем? - он немного грустно улыбается.
- Все? Чего ты хочешь? Неужели этот гребаный город – все, на что мы способны? Там, - я указываю за холм, на юг, - другой мир. Огромный. Мир возможностей. Здесь же нет ничего. Но мне там нужен ты. Без тебя – я никак.
Он приобнимает меня за плечо и его взгляд рассеивается, он смотрит куда-то вдаль, а я любуюсь им. Но вдруг он спотыкается о корягу и, цепляя меня за собой, падает и мы валимся на влажную траву, смеемся, перебирая в воздухе руками и ногами, потому что не можем встать из-за тяжелых рюкзаков за спиной. Выдыхаемся и просто валяемся, глядя на небо с редкими облаками.
- Мы свалим отсюда. - тихо, но уверенно говорит Дом, сжимая мое запястье, - Вместе.
Мы решаем разбить лагерь прямо здесь и устанавливаем палатку, разжигаем костер, на котором жарим сардельки.
- Я же говорил желто-оранжевый! - смеется Дом.
- Но угли красные, смотри! - я тыкаю веточкой в пылающий уголек и она тут же занимается пламенем.
- Изначально, ты сказал, что огонь красный, а он желто-оранжевый! Ты мне проиграл. Что-то... - он смеется.
- Мы вообще-то не спорили. Но что ты хочешь?
- Мы загадаем желание на падающую звезду. Вместе и одно и тоже. Но так говорить, что загадал нельзя, то ты должен как-то сам догадаться, что я загадаю. Как-то так. - он улыбнулся.
- А как ты узнаешь, что мы загадали одно и тоже?
- Вот когда оно исполнится, тогда и узнаем. - пожимает плечами.
Мы расстелили спальники на траве и укутались в один плед – он не возражал, когда я устроился на его плече, только приобнял, удобнее укладываясь. Пока не начался метеоритный дождь мы просто разглядывали звезды.
- Ты же у нас Стрелец? Твое созвездие сейчас видно. Главная звезда – Альрамин. Как бы тебе показать? Смотри, - пытаюсь показать пальцем, - не знаю, почему Стрелец – он не очень похож на получеловека с луком, собственно как и Большая и Малая Медведицы на медведей. Древние были странными людьми.
- Я не вижу, какие звезды ты имеешь в виду?
- Эмм... ну... так. - мы прижимаемся щеками и я пытаюсь обрисовать созвездие пальцем. Вот видишь – это самая крупная, которая Альрамин, потом как бы нога, еще нога и еще какая-то конечность, - он тихо смеется, но следит за пальцем, - и вот потом, такая длинная хреновина – это наверное и есть вытянутая рука с луком.
- А твое где?
- А мое сейчас не видно. Сколько время?
- Половина второго.
- Скоро должен начаться.
- Ты помнишь, что мы должны загадать вместе?
- Только на второй звезде. На первой точно не успеем.
- Хорошо.
Через минут пятнадцать наблюдений небо рассекла огненная полоска.
- Ух ты... красиво.
- Я же говорил, что не успеем на первую. - я усмехнулся и стал неотрывно следить за небом, проговаривая в голове свое желание, которое, надеюсь, будет общим. Когда появился второй метеор я зажмурился и быстро повторил заученные слова. - Успел?
- Да. - улыбнулся Дом. - Что загадал?
- Так я тебе и сказал! У нас еще куча не загаданных желаний и такое же количество не упавших метеоров. Мы будем самыми счастливыми людьми на Земле!
- Еще одна упала. Чего они так часто валятся?
- На то он и дождь! В самый крупный насчитывалось до четырехсот метеоров в час! Вот так. Наш еще не самый крупный. - я улыбаюсь и устраиваюсь на его груди.
Спальниками и палаткой мы так и не воспользовались. Долго смотрели на сыплющиеся с неба огненные ленты и так и уснули в обнимку под общим пледом. После общего желания, каждый раз я загадывал одно и то же. Кусая губы, повторял раз за разом.
Я проснулся на его плече. Все тело ломило от неудобной позы, но он обнимал меня и все недовольство сошло на нет. Я лежал и наслаждался запахом его тела и стирального порошка, которым была постирана его футболка. Странное сочетание запахов цветов и мускуса. А еще свежести утреннего воздуха, влажной земли от выпавшей росы, терпкий запах сигарет – тоже от его футболки.
Хотелось потянуться, размять мышцы, но не хотелось будить и отстраняться от него. И я лежал и смотрел на розовое небо с только поднимающимся солнцем, на траву с блестящими росинками и слушал просыпающуюся природу.
Доминик завозился, переворачиваясь в мою сторону набок, и подложил одну руку под щеку, я аккуратно подполз и устроился на сгибе его локтя, уткнувшись носом в его грудь и прикрыл глаза. Он меня обнял и продолжил спать. Я пролежал вот так наслаждаясь целых полчаса.
Мечтатель. Кому ты врешь? «Я реально смотрю на вещи» Это по-твоему реальность? Он спит, а ты этим пользуешься. Это мечты. Значит, я хочу помечтать и все тут. Мечтать, значит обманывать себя. Плевать, хочу обманывать. Хочу обманывать себя, что ему нравится. Хочу и буду. Неудачник.
Это слишком больно. Ну какого хрена, все было так хорошо, обязательно надо все испортить. Что мне делать? Что мне делать? Я едва удерживаю себя, чтобы не вскочить и не умчаться, чтобы он не видел моей кислой мины. Я сам себе испортил настроение.
- Какого черта? - ругаюсь одними губами, чуть шепча и он слегка поглаживает мое плечо.
- Ты проснулся? - в голосе улыбка – он не спит уже довольно давно по всей видимости. Не хотел меня будить... Я киваю. - Доброе утро...
- Доброе. - его голос теплом полился по венам и я улыбнулся, садясь. - Завтракаем? - поворачиваюсь к нему с той же улыбкой и он согласно кивает. В восходных лучах его лицо нереального розового цвета, а глаза блестят и отражают красный диск. Он весь нереален, загадочен и так желаем. Непознанное – мое любимое.
Мы завтракаем и, недолго собираясь, идем домой.
- Доминик, почему у тебя нет девушки? Я не помню, чтобы ты хоть с кем-то встречался. Все как-то вскользь.
- А у тебя почему нет? - он, улыбаясь, смотрит на меня.
- Тут все просто. - я пожимаю плечами и смеюсь. - Кому я такой нужен? Худой, нескладный, с тараканами в голове.
- А заинтересовать личностью слабо? - он усмехнулся.
- Если я поставлю перед собой задачу заинтересовать – у нее голова взорвется от потока информации. - он остановился и рассмеялся, не в силах идти от смеха.
- Моя пока держится. - он похлопал меня по плечу и мы пошли дальше.
Он так и не ответил, но это я понял, только когда мы разошлись по домам. Он должен прийти позже – мы собирались идти на пляж.
А могу ли я заинтересовать его внешностью? Я придирчиво разглядываю себя в зеркало, из одежды только боксеры. И прихожу к мысли: я урод. Как я вообще могу кому-то понравиться? Худой, даже дистрофичный, смешной нос, дурацкие голубые глаза, а губ как будто вообще нет – это что, губы? Две полоски. Посмотреть не на что!
Ты идиот. Думаешь, он с тобой из-за внешности общается? Чтобы на твоем фоне выглядеть более-менее человечески? Он ценит в тебе тебя самого – это главное. С каких пор я так одобряю весь тот бред, что ты несешь? Заступаюсь за тебя, оправдываю, подбадриваю... Контрольный выстрел – это сказать: «Давай, поцелуй, самое время!» причем, сказать откровенно.
- Ты чего это тут делаешь? - Дом усмехается, войдя в мою комнату без предупреждения.
- Смотрю на свою болезненную худобу.
Он подошел чуть сзади, разглядывая отражение, изогнув бровь:
- Такую уж болезненную?
- Ты что, не видишь? - тыкаю пальцем в зеркало, - Это ж с ума сойти! Кому я такой нужен?
- Мне. Ну... группе...
- Группе – еще согласен. А тебе? На хрен я тебе сдался? - поворачиваюсь к нему лицом, впиваясь взглядом в глаза, ища ответ в них.
- Ну... - он растерялся и сглотнул, - Ты... ты мне очень нужен! Ты мой друг.
Нет!!! Да.
- Можно... - я придвигаюсь совсем близко, а он отходит назад до тех пор, пока мой письменный стол не отрезает ему путь. Взгляд скользит по его лицу и он невольно откланяется назад, а я сильнее прижимаюсь к нему. Провожу по щеке, убирая прядь волос за ухо, - тебя поцеловать? - я кусаю губу – он следит за моим движением и сглатывает. Переводит взгляд в глаза и едва заметно кивает, безмолвно соглашаясь. Кажется, я сейчас потеряю сознание – мое желание так быстро исполнилось. Легко касаюсь его губ своими, слегка прикусываю, прося ответить и прижимаюсь уже сильнее. Захватываю его губу и чувствую, что он откликается и быстро перехватывает инициативу, скользнув в мой рот языком, щекотнув кончиком небо. Но быстро заканчивает поцелуй и внимательно смотрит на меня, изучая лицо. Но не могу же я сохранить после такого каменное выражение.
- А теперь объясни, что это было сейчас? - он садится на стол и зажимает меня своими коленями.
- Прости... это было глупо и... - я пытаюсь вывернуться и чувствую, как краска заливает лицо. - прости... в общем...
Так тебе и надо. Экзекуция от Ховарда! Добро пожаловать в ад! Ха.
Я утыкаюсь лицом в его плечо и бормочу оттуда:
- Давай просто забудем – это был глупый эксперимент, мне хотелось попробовать, каково это – целовать парня. А ты мой лучший друг и я правильно подумал, что ты мне не откажешь. Я не почувствовал никакой разницы от поцелуя с девчонкой, думаю ты тоже. Я думал, это противно – ничего подобного, все точно также, поэтому я могу считать, что моя интуиция меня подвела, я ошибся. Спасибо, что помог в этом дурацком эксперименте, не отпустишь меня? - я выдал все это монотонно и на одном дыхании. Повернулся к нему лицом и уткнулся носом в шею, - м?
Он расслабил мышцы и я выбрался из его капкана. Пошел искать свою одежду и услышал его тихое фырканье.
Тебя же предупреждали! Предупреждали, придурка! Если он сейчас уйдет и больше не захочет тебя видеть – сам будешь виноват! Только ты и больше никто!
- Вообще-то, я зашел сказать, что сегодня не могу гулять. Предки потащат закупаться к школе и все такое. Короче весь день у меня сегодня занят. Так что, пока. Не скучай. - он закрыл дверь, не удосужившись услышать мое «пока».
Я просто сел. На пол, там же, где и стоял. Он ведь соврал, не так ли? О своем отъезде он мог сказать и по телефону – он просто сбежал от меня. Твою мать, что я наделал? Что я наделал?!
Можешь реветь, самое время.
- Да заткнись ты, господи!!! - кричу я и кидаю свои джинсы в стену. - Что я наделал? - я сворачиваюсь в комок прямо на полу и, не сдерживаясь, рыдаю.
Я хочу исчезнуть, испариться и чтобы никто не помнил о моем существовании. Я намерен исчезнуть. Прячусь под одеяло и не выбираюсь из-под него до самого утра. Слезы то высыхают, то снова смачивают щеки.
Он не звонит на следующее утро, я не звоню ему, понимая, что это бессмысленно. Я не хочу есть, не хочу пить и не делаю этого. Я не встаю с постели – бабушка переживает и не знает, что происходит, а я не разговариваю, отворачиваюсь к стенке и молчу. Я делаю ей больно, знаю, но то, как больно мне перебивает все остальные чувства.
Ты эгоист. Я знаю. Заткнись и слушай. Оставь меня в покое. Хрен тебе. Решил сдохнуть? Замечательно. Флаг в руки. Других только не мучай. Бабушка при чем? Поднимай свою задницу с постели и позвони ему! Давай! Нет. Я ему не нужен, раз он не звонит, я его напугал. Я его потерял. Да, именно это слово, вот только нет ни капли удовольствия, что оно выражает полностью то, что произошло. Я. Его. Потерял.
Я два дня ничего не ел. Интересно, сколько еще должно пройти, чтобы начались голодные обмороки? Башкой об стену ударься и ждать не придеться. Я тебя не слушаю. Какого хрена ты вообще постоянно лезешь? Без меня ты бы вообще загнулся, идиот. Хочешь кушать? М? Хочешь же! А там, между прочим, пирог с клубникой – бабушка испекла. Хочешь? С молоком? Или, лучше, чаем? Заткнись!! Он не позвонит, не придет. Нет, позвонит. Хватит валять дурака, поднимайся! Что, свет клином сошелся? А может и да! Подождем еще. Сколько тебе нужно, чтобы понять – ему по хрен на тебя? Неделя? Ну, подождем...
Когда я сажусь – в глазах темнеет и плавают пятна с разноцветными краями. Меня шатает, если я хожу. Постоянно тошнит, болит голова и все вокруг пляшет. Бабушка через силу влила в меня куриный бульон – отвратная дрянь на вкус. Меня чуть не стошнило, вот только не знаю от чего: от вкуса или все-таки от того, что ничего не ел который день. Бабушка сказала, что у меня высокая температура. Откуда ей взяться? Где же она высокая, если мне так жутко холодно? Меня аж колотит. Ах, да... так ведь всегда. Чувства путаются. Мысли тоже...
Слово «температура» ассоциируется с огнем. Почему-то. Он горячий. И красный. Или все-таки желто-оранжевый? Красный! Кто мне сказал про желто-оранжевый? Глупец. Почему закат, если у меня даже не было восхода? Или был, но я не видел? Когда? Я спал, как я мог пропустить? Теплый-теплый поцелуй. Такой... забавный. Такой щекотный. Жарко. Почему так жарко на этом чертовом пляже, сейчас зима! Снег сугробами навалил, а какая-то маленькая девочка, лет пяти, строит из него песочный замок. Куда ее родители смотрят? Мне щекотно. Кто-то щекотит пальцами мой живот. Кто-то со светлыми волосами и заразительной улыбкой. Это уже не смешно, мне больно! Хватит, отпустите меня! Больно...
Как будто Апокалипсис – небо прошивают огненные ракеты и безмолвная тишина. Раз, два, три... Их все больше и вскоре все небо озаряется молниеносными вспышками и рядом получеловек-полуконь пускает вверх огненные стрелы. Темно-синий рассвет с востока заливает все вокруг и все прекращается, а я вижу того кентавра рядом с синим лицом и страшными темными глазами.
Я смотрю на себя в зеркало. Кто сказал, что я худой? Я очень нормальный... Когда я переворачиваю руку, видно как кости переплетаются на предплечье. Через мои ладони все видно – это значит, что я не смогу закрыть лицо руками? Все равно свет будет светить в глаза? Я могу обнять самого себя и переплести пальцы за спиной. Я не худой. Совсем-совсем. Нормальный.
Лицо. Такое знакомое. Такое... любимое! Да! Именно это слово! Я смеюсь, я нашел это слово! Чье оно? Как же тебя зовут? Джек, Эрик, Бил, Джон, Сид, Тревор, Дом, Майк, Энди, Кэл... Какое же из этих имен твое? Я должен. Обязан вспомнить, черт возьми! Меня затягивает чернота, мне надо вспомнить до того, как меня затянет в эту черную дыру. Как же? Как же..? Джек? На «Д», точно на «Д»... Джон? Было еще какое-то имя! Было! Было, черт возьми! Я не успеваю...
Моя комната. Ломит все тело, глаза болят и быстро высыхают. Сейчас меня стошнит. Я приподнимаюсь на локте и перед носом тут же возникает таз, в который меня шумно выворачивает. Бабушка вытирает мой рот полотенцем и дает стакан с водой. Она мельтешит перед глазами, голова начинает кружиться и кажется, что позади, у стены, стоит бледный Дом и держится за голову. Я выпиваю воду и ложусь обратно, закрывая глаза. На лоб положили смоченное полотенце. Приятно.
- Мальчик мой, ты меня слышишь?
- Мгм.
- Слава богу... Тебе удобно? Что тебе принести?
- Воды. Только воды.
- Здесь вода, на тумбочке, милый.
- Тогда больше ничего. Иди. Все нормально. - я отворачиваюсь к стене.
Пора заканчивать этот цирк. Вечером, думаю, уже оклемаюсь. Надо чего-нибудь поесть и подниматься с кровати.
- Сколько я валяюсь уже?
- Четвертый день.
- Я поем сегодня, ба.
- Хорошо, милый. - она тихо закрыла дверь.
Четыре дня. Четыре чертовых дня. Ну, чего молчишь? Давай, язви, что я ему не нужен! Правильно, чего язвить, если я и так все знаю. Вот значит как рушатся жизненно важные связи. В боли, бреду и тошноте. Я сломался? Я буду жалеть самого себя и лелеять чувства к нему, что думает он мне...
Какого хрена, я еще не плакал, пока даже не собирался! Не хрен всхлипывать раньше времени!
Тепло на голом плече. Теплый-теплый поцелуй – откуда это? Не помню. Но вспоминается именно поцелуй при этом прикосновении.
- Мэтт?...
Я оборачиваюсь и понимаю – глюки продолжаются. Доминик нависает надо мной и кусает губу, испуганно глядя на меня.
- Мэтт, твою мать... - он ложится рядом, поверх одеяла и прижимает мою спину к своей груди. - Что за идиот... - он шепчет мне в шею. Еще немного и я позволю себе неправильно его понять. - Я так испугался... Как я испугался... - он прижал меня еще сильней, почти не давая дышать и зашептал на ухо, - Пообещай... пообещай, что больше никогда так не напугаешь...
Я отрицательно замотал головой:
- Просто не обращай внимания...
Ты идиот. Какого хрена ты творишь, ты что не видишь, что ли? Совсем ослеп в своем бреду? Плевать.
- Мэтт... - он убрал волосы скрывающие шею и поцеловал кожу, - пожалуйста... - и уткнулся носом в то же место. Тепло.
- Я плохо соображаю, поговорим позже? - он согласно закивал, а я прикрыл глаза и провалился в сон в его объятиях. За долгое время без кошмаров, легкий и мягкий.
Первое, что вижу, открыв глаза – его. Он серьезно смотрит на меня и только тут я чувствую его ладонь на своей щеке, он мягко поглаживает скулу большим пальцем.
- Ты соврал. - тихо произносит Дом без эмоций. - Эксперимент – очень дохлое объяснение. - он достал из кармана пачку жевательной резинки, подцепил одну и дал мне, - жуй.
- Я есть захочу. - я морщусь, но он сует настойчивей и я беру подушечку.
- Вот и хорошо, поешь наконец-то. Бабушка сказала, что ты только воду и бульон пьешь.
Во рту и носу сразу все схватывает холодом от ментола, прокрадываясь в горло, когда сглатываю слюну.
- Я узнал, почему закат красного цвета.
- Правда? - я улыбаюсь.
- Лучи Солнца, проходя через атмосферу, рассеиваются водяными парами и пылинками, распадаются на радугу, но в атмосфере все цвета, кроме красного и желтого, рассеиваются больше, а остаются эти два цвета – поэтому мы видим красный закат. А вот почему одни рассеиваются больше, а другие меньше – не знаю. - он пожал плечами и усмехнулся.
- Где узнал?
- Не поверишь, встретил препода по физике в Лондоне.
- В Лондоне?
- Да, предки потащили. Только вернулся и сразу к тебе, а ты тут...
- Встретить препода по физике в Лондоне? Врешь.
- Вот, я же говорил не поверишь. Дай сюда жвачку. - он протянул ладонь.
- Я же только зажевал!
- Дай. - выплевываю ее ему на ладонь и наблюдаю, как он лепит ее на спинку кровати, бормоча, - я, конечно, все понимаю, но ты блевал и еще спал потом – ощущения не из приятных, так что... вот. - он улегся обратно и улыбнулся.
- И что это было?
- Не знаю. А что бы ты хотел? - он двигается ближе, сталкиваясь с моим лбом своим. Мы лежим нос к носу.
- Не знаю... чтобы ты не исчезал? Чтобы я не проснулся сейчас, чтобы...
- Не порть момент. - и я тут же затыкаюсь, прикусывая обе губы.
Давай, поцелуй, самое время!!!
Неуверенно сокращаю и так крохотное расстояние между нашими губами и касаюсь его. Он не медля отвечает, сильно, с напором, проникая вглубь, расшатывая мои нервы, выхватывая мой воздух, заставляя прижиматься к нему сильнее, тратя на это последние силы еще не восстановившегося организма.
- Больше никогда не ври мне... Никогда... - выдыхает он в мои губы и его напор сменяется нежностью и лаской.
- Не буду... - шепчу, пряча нос на его груди.
Ну все. Все прекрасно. Давайте, поженитесь!
- Заткнись...
- Что? - он отодвигается от меня и заглядывает в глаза.
Я улыбаюсь:
- Ничего. Я сам с собой.

***
- Мэтт! Мы сегодня выступаем на долбанном Уэмбли! - Дом трясет меня за плечи и я смеюсь вместе с ним, не веря в происходящее. - Гребаный стадион народу! - мы радостно прыгаем, потом он останавливается и, скребя пальцами по моей шее, тихо говорит, разглядывая лицо. - Помнишь, однажды, мы с тобой ходили за город? Ты водил меня смотреть на метеоритный дождь? - я улыбаюсь воспоминаниям и он отвечает на улыбку, - Загадывали желания? Помнишь? - я согласно киваю и он продолжает, - Мы загадывали одно желание на двоих? Я загадал...
- ...выступление на Уэмбли. - заканчиваю за него и он широко улыбается и вопросительно дергает бровями – я киваю и улыбаюсь.
- Мы смогли. - он легко касается моих губ и шепчет в поцелуй, - Вместе.