Не ждали? А я все равно приперлась!

[batkondrat]

...И не одна, а с готовым произведением.

В общем, я не знаю, с чего начать, как сказать, поэтому просто:
Автор: здесь даже, наверное, стоит поставить настоящие имя и фамилию, но не буду отходить от привычки, batkondrat
Название: Shine
Дисклеймер: Герои и все остальное принадлежит мне, кроме упомянутых произведений кино, музыки и литературы. История вымышленная, все совпадения с реальными людьми или событиями, случайны.
Размер: миди. Выложено все сразу, я предупредила.
От автора: Это ориджинал. Я, та, кто всегда думала, что не сможет написать что-то стороннее, села и написала все это за двадцать дней. Такой продуктивности от меня не видела даже курсовая.
Я долго думала, что хочу сказать во вступлении, но так и не придумала ничего путнего, все скатывалось в прямое обсуждение слишком важных для меня сцен и тем. Думаю, стоит предупредить, что я не смогла никуда от себя деться и некоторые вещи могут показаться вам знакомыми, но опять-таки, это мой первый оридж, хотя оправдываться глупо.
В общем, мы посмотрим, как вы к этому отнесетесь, да?
Небольшое примечание: Максимилиан - (лат) потомок величайшего. Святой отрок, умерший за христианскую веру.
Александр - (др.греч) защитник людей.
Хэндсом от англ. Handsome - красивый, статный.
Шайн от англ. Shine - сияние, сиять.

Продолжение в комментариях.

Попробовать прочитать

Таких как я немного. Хотя, я не знаю, как много таких, но у меня создается впечатление, что я вообще единственный в этом мире. Одинокий, побочный продукт природы, ошибка Бога, если Он и существует. Иногда, я задаюсь вопросом, раз уж так много верующих, пропагандирующих Его дела, почему никто не может объяснить мне, зачем Он меня создал? И раз уж так вышло, то почему не дал терпимости остальным воспринимать меня таким, какой я есть? Я не искал особо, но, по-моему, нет ни одной религии, которая хоть как-то упоминала мою сущность, если не позитивно, то хотя бы, не отрицательно. И все вокруг кричат «Возлюби ближнего своего!» Ну-ну…
- Педик! - Джером толкнул меня, и я ударился животом об угол стола, зажмурившись от боли. Главное, никак не реагировать, не издавать лишнего звука, проглотить боль и пройти на свое место, возможно, получив еще пару толчков и оскорбительных плевков в спину.
- Хочешь отсосать, фрик? - Тейлор, еще один мой хороший знакомый.
Наверное, прежде чем представлять своих лучших друзей, стоит представиться самому. Меня зовут Максимилиан. Родители постарались, ничего не скажешь. Но, все зовут меня…
- Педик! - Брайан. Это, наверное, мой самый-самый лучший друг. Только за последний месяц он избивал меня дважды. Я живучий, правда. Видимо, именно это его и расстраивает.
Я с тихим вздохом подошел к своей парте. Да, она именно моя, именная. Раньше, каждый раз приходя на занятия, я находил новое оскорбление на ней, пока места не осталось – тогда записи стали наползать одна на другую. За это время все подросли и теперь свою ненависть они предпочитают выражать более буквально. Избивая, унижая. Всегда, когда я смотрю всякие глупые фильмы, где каким-то способом задействован гей, я смеюсь, глядя, как этого героя девушки приглашают на какие-нибудь свои посиделки, таскают по магазинам, обсуждают задницу «вон того симпотяжки». Меня девочки стараются избегать и просто не замечать, но это, по крайней мере, лучше, чем открытая ненависть и побои.
В общем, с друзьями у меня ситуация сложная, личной жизни у меня нет никакой, я закончу девственником к тридцати годам. Здравствуй, Опра, меня зовут Макс Шайн, мне семнадцать и я устал от такой жизни...
До того, как прозвенел звонок на урок, в меня пару раз бросили скомканной бумагой, один раз пихнули в спину и столкнули учебник с парты. Я обожаю школу. Если хоть кто-нибудь когда-нибудь заговорит со мной (случилось бы это для начала), и скажет, что школьные годы – самые лучшие в жизни, я готов буду спорить до последнего. Наверное, если бы я был злопамятным и вел запись всех гадостей, которые мне сделали, то, думаю, их количество перевалило бы далеко за количество слов в «Войне и мире» Толстого. Но, я стараюсь думать, что выше этого, выше их глупых предрассудков, стараюсь не стыдиться того, кем являюсь, хотя, это очень сложно, когда все твердят, буквально вбивают в меня обратное.
Иногда, лежа в кровати ночью, приходя в себя после очередных побоев, я мечтаю, что в моей жизни неожиданно появится парень, который, как рыцарь, защитит меня, раскидает всех моих мучителей и увезет в закат на белом коне. Такое клише, но ничего не могу с собой поделать. Я уже устал думать, что где-то есть моя вторая половина, что когда-нибудь мы встретимся и будем жить долго и счастливо. Это точно не моя сказка. Если на свете и есть моя вторая половина, то он явно живет в другом полушарии, говорит на другом языке, может, даже имеет другой цвет кожи, и мы никогда не сможем быть вместе из-за непреодолимых обстоятельств. Конец истории.
К ненависти на почве моей сексуальной ориентации, добавляется еще и зависть, потому что в классе я отличаюсь наличием мозгов и абсолютном большинством положительных оценок. А чем еще мне заниматься, если я никуда не выхожу? Как еще проводить вечера? Мне в библиотеке скоро платиновую карту постоянного посетителя вручат.
В моей школьной жизни не прошло и пятнадцати минут без напоминания о том, что весь остальной мир ненавидит меня: если меня вызывают к доске, то я обязательно спотыкаюсь о чью-нибудь подножку, если просто отвечаю на вопрос, слышу оскорбление, замаскированное под кашель. Наверное, стоило бы постоять за себя, ответить на удар, оскорбление, но зачем их веселить еще и тем, что я не умею драться? Смирение нас всех спасет. Как там говорят? Когда бьют по щеке, нужно подставить другую? Ну, у меня это прекрасно получается.
Как бы странно это ни было, но сегодня, после занятий мне удалось проскочить по школьному двору незамеченным, то есть не избитым. Почти праздник для меня.
- Максимилиан?
- Да, мам, - я стянул кроссовки, подцепив носком пятку.
- Это ты?
- Нет, мам, - я усмехнулся, - это его клон.
- Есть будешь?
- Нет, мам, спасибо, - я скинул куртку.
- Ты совсем ничего не ешь, - она вышла из кухни. Моя мама такая же, как и у всех. Короткие каштановые волосы, слегка завивающиеся, теплая улыбка, такие же, как и у меня, карие глаза. Папа говорит, что и в свои сорок пять она потрясающа и сексуальна. Не знаю, может быть. Зато, знаю, что у нее очень теплые и мягкие руки, потому что каждый раз, когда она хочет, чтобы я сделал так, как она говорит, она берет мое лицо в ладони, смотрит на меня слегка укоряюще, но в то же время нежно, целует в лоб и после этого твердо произносит, - Переодевайся и спускайся есть.
- Конечно, мам, - я хмыкнул, поднимая сумку за ремень и медленно плетясь к лестнице. В такие моменты мне становится страшно, что она узнает, почему ее любимый сын, отличник, которым она так гордится, ходит с не исчезающими синяками. Мама не знает, так же, как и папа. Я боюсь, если они узнают. Боюсь, что единственные люди, которые еще дарят мне ласку, отвернутся от меня, отрекутся, и я потеряю последний островок тепла в моей жизни. В такие моменты я ненавижу себя больше всего.
Закрыв дверь за спиной в свою комнату, я упал лицом в подушку на кровати, обнимая ее обеими руками. Очень часто я думаю, что будь я нормальным, будь я таким, как и все остальные, всего этого бы не было. У меня бы было полно друзей, возможно, отношений, я бы познакомил своих родителей с девушкой, с которой встречался, мог бы пропадать допоздна и все бы считали это нормальным. Я был бы душой компании и наравне с другими рассказывал бы о предыдущей ночи. Но всего этого нет, я все тот же отброс общества, где ненавидят выделяющихся и отличающихся от остальных.
- Максимилиан!
Я уже и забыл, что мама звала меня. Глубоко вдохнув, я сел, успокаиваясь и собирая мысли в кучу, отбрасывая те, которыми займусь ночью – сейчас не было времени на то, чтобы жалеть себя. Родители редко видели меня со счастливым выражением на лице, но спокойное не помешало бы. Перед тем, как войти на кухню, я проглотил свой вечный страх, что, только глянув на меня, мама все поймет и тут же выставит меня за дверь, выкрикивая, что я больше не ее сын. Еще раз глубоко вдохнув, и, вымученно улыбаясь, я вошел на кухню.
- Что с тобой?
- Все хорошо, мам, - я снова дернул губами в улыбке и спрятал взгляд в тарелке с картофельным супом. Иногда, я так устаю от нагнетающей обстановки, что у меня чешется язык взять и сказать «Мам, я гей», чтобы хоть кто-то мог разделить со мной весь этот эмоциональный ужас. Да просто рассказать, чтобы уже узнать, что она возненавидит меня и вышвырнет на улицу, чтобы потерять последнее пристанище и быстро скатиться на самое дно, сдохнув в каком-нибудь мусорном баке.
Когда отец вернулся с работы, я, не нарушая традицию, выиграл партию в шахматы, получив за это ежедневную надбавку к своим карманным деньгам, которые отправляются под матрас, потому что тратить мне их некуда. В столовую в школе я не хожу, потому что точно знаю, что мне никто не даст поесть, сигарет не курю, не пью тем более. Я пока не решил, куда потрачу их и на что вообще коплю. Телефоны-игрушки меня не интересуют, родители на прошлый день рождения подарили мне ноутбук, недавно ни с того, ни с сего отец вручил мне плеер, которым я не особенно пользуюсь, но он сказал, что у всех подростков это есть. Иногда, он очень полезен и помогает заснуть. Одежду я покупаю не часто, только по мере необходимости, в школу стараюсь одеваться неброско, во что-то практичное и все, что считаю дорогим в денежном эквиваленте, одеваю только когда иду в гости с родителями, потому что в школу одевать такое было бы глупо.
Иногда, со смехом, я думаю, что на свое восемнадцатилетие сделаю себе подарок и закажу проститута. Нет ничего круче закончить день совершеннолетия первым разом. Как самый заурядный ботаник, я прошерстил кучу материала по теме секса, прочитав миллион мнений за и против, наплевав на все и решив, что все, чего я хочу – близости эмоциональной и физической. Я хочу дрожать под прикосновениями, хочу задыхаться от ласки, я хочу… хочу хоть раз поцеловать кого-нибудь по-настоящему.
Я читал, что лучше, когда партнер в первый раз старше. Потому что он опытней, не сделает больно, не заботится только о своем удовольствии. Да я не найду желающего своего возраста.
Засыпаю я под голос не в меру популярного сейчас, очень горячего, с моей точки зрения, вокалиста Мьюз. Поет он для меня песню, тезку моей фамилии, только я никогда не сияю и не сиял раньше. Я Максимилиан, вот и мучаюсь за свою гейскую веру.
Одноклассники встречают меня приветственными предложениями нагнуться для них, отсосать и прочее в том же приятном духе. Думаю, если когда-нибудь я зайду в класс и не услышу насмешек, это будет знаком, что я все-таки умер при очередном избиении и попал в рай за свои страдания. Временами, между тем, когда я жалею себя и ненавижу, я представляю, как однажды зайду в класс, держа в руке чужую, но настолько родную и сильную, что никто не посмеет меня оскорбить, а будут только прятать взгляды, травясь своим собственным не выплюнутым ядом.
Когда тебя бьют, самое главное – закрыть важные органы: посильнее прижать ноги к груди, закрыв живот и пах, обнять руками голову, чтобы хоть как-то смягчить удар. Единственное, что всегда страдает и никак не прикрыть – почки. Они ноют потом очень долго, настолько, что становится больно дышать и шевелиться. Я думаю, даже если бы и не был геем, мягким и нежным, как они все думают, я бы все равно плакал от боли. Потому что она просто невыносимая, хочется пролежать вот так на асфальте до тех пор, пока не умрешь от переохлаждения, может, хоть это остановит мучения.
Я не раз видел, точнее, успевал замечать, вероятно, подсознательно ища спасения, что проходящие мимо школьники, мало обращают внимание на то, что происходит, никто никогда не подойдет, просто остановить драку… то есть избиение, о чем это я… Никто и никогда.
После такого, я обычно не сразу иду домой, если знаю, что мама дома. Я ухожу в городской парк, где прячусь в своем углу, куда никто не заходит, и отхожу там до вечера, медленно приводя себя в порядок. Когда-то давно, я вырыл там яму, накрыл ее стеклом, а сверху положил дерн. Там у меня спрятана щетка, зеркало, тряпка и бутылка воды. Все это нужно, чтобы очистить с себя грязь, смыть кровь, приложить что-то прохладное к разрастающемуся синяку на скуле. А еще, я придумываю историю, которую расскажу родителям за ужином, чтобы найти своему виду оправдание. Обычно, это спасение какого-нибудь школьника на пару лет младше от хулиганов, в разных вариациях. И когда они говорят, что я поступил очень правильно, мне так хочется разреветься. Почему-то никто больше не считает правильным заступаться за другого, почему-то большинство думает, что заступиться за гея – это низко.
Я не знаю, верят ли родители слухам, что я гей, они никогда не спрашивали меня об этом, не разговаривали со мной на эту тему. Уверен, что они слышали, они же ходят на собрания, а остальные ученики делятся со своими родителями новостями, поэтому, думаю, мои ловили на себе странные взгляды, слышали перешептывания. И то, что они никогда не заводили такой разговор, еще больше убеждает меня не говорить им, лучше прятаться и иметь небольшой уголок в доме, чем рассказать и потерять все.
Мне часто снится один и тот же кошмар, особенно, если до этого днем меня избили. Все мои одноклассники пинают меня по очереди, девочки стоят вокруг, смеются, указывая пальцем, и когда я почти теряю сознание от боли и шока, появляется парень или мужчина, я даже не знаю, как правильно сказать. Он явно не моего возраста, старше. Взрослый, одним словом. Он расталкивает смеющихся одноклассниц, отпихивает одноклассников и забирает меня в гробовой тишине. Девочки шепчутся, недоуменно глядя, парни просто стоят в тишине, ничего не предпринимая, а мужчина обнимает меня за плечи, и мы вместе с ним уходим под всеми этими взглядами. Я сильнее прижимаюсь к нему, позволяю себе приобнять его за талию, просто чтобы было удобнее идти на ноющих ногах. Мне тепло в его объятиях, я чувствую такую безопасность, что забываю обо всем, только слушаю его дыхание и ритм сердца. Спокойный, усыпляющий. Я крепче прижимаюсь к нему и закрываю глаза, позволяя отвести туда, куда он посчитает нужным, я готов идти за ним хоть на край света, если он и дальше будет дарить мне такое умиротворение.
Он не говорит, он выдыхает мне в ухо:
- Пришли.
Я открываю глаза, а он сжимает мое плечо сильнее, не выпуская, когда мое дыхание учащается при виде каких-то средневековых приспособлений для пытки: кляпы, целый набор блестящих ножей, крюков, каких-то цепей, прикованных к каменной стене. Я смотрю на все это с ужасом, трясу головой, чувствуя, как горло спирает рыданиями и повторяю одно и то же:
- За что?..
Он улыбается, подводя меня к самому настоящему хирургическому столу и кивает, чтобы я забирался, помогает, когда у меня не выходит из-за ноющего тела. Я лежу на спине, глядя сквозь слезы в его самые прекрасные синие глаза, которые я когда-либо видел, он кладет ладонь на мой лоб и нежно шепчет:
- Ты не такой, как все. Ты особенный…
Я судорожно вдыхаю и закрываю глаза, улыбаясь через рыдания. В этот момент я понимаю, что он убьет меня. Но самое важное, я понимаю, что он любит меня, а мне большего и не нужно.
Я просыпаюсь в бесслезных рыданиях, задыхаясь, и когда понимаю, что это был лишь сон, мою дамбу прорывает. И не потому что я напуган, не потому что боюсь боли, а потому что знаю, что даже такой извращенной любовью меня никто никогда не полюбит. Потому что секундное счастье быть любимым я испытываю только в своих снах, пусть даже кошмарах.
- Котенок, ты совсем серый. Ты заболел?
- Нет, мам, все в порядке. Ты же знаешь, что это мой нормальный цвет лица, - я усмехаюсь и откусываю еще теплую булочку.
- Максимилиан, нужно сходить к врачу.
Если меня осмотрит врач, моих родителей лишат прав, подумав, что это они избивают меня, или не предпринимают ничего, когда я прихожу с новой порцией синяков.
- Мам, я в порядке. Просто плохо спал, - я пожал плечами, улыбнувшись.
- У тебя проблемы со сном? - она внимательно смотрела на меня, а я не знал, что сказать.
- Конечно, проблемы. Как и у всех перевозбужденных гормонами подростков, Эм, - в кухню вошел папа, усмехаясь, помогая выкрутиться мне из неловкого молчания.
- Вечно ты… - проворчала мама, отворачиваясь к плите, - я почти вытянула из него имя его подруги.
Вот так. Я опустил взгляд в кружку шоколада перед собой, разглядывая коричневую жидкость. Я вру в собственном доме, обманываю своих собственных родителей, тех, кто мне дороже всего. Но я боюсь их потерять. А вдруг они когда-нибудь узнают это от кого-то постороннего, поймут, как долго я им врал, они смогут простить меня?
- Опоздаешь в школу, защитник оскорбленных, - хмыкнул папа, потрепав меня за плечо.
- Да, конечно, - я сделал последний глоток и встал из-за стола.
Я давно понял, что намного удобнее, если тебя избивают после школы, потому что не нужно потом весь учебный день ходить в грязной одежде, предлагая еще один повод для насмешек. Поэтому, когда на тротуаре, около школы Брайан толкнул меня в плечо, единственное, о чем я думал «Только не сейчас».
- Эй, педик! Какое у тебя прозвище на панели? - Как будто он хоть раз видел проституток. - Что-то, связанное с твоей фамилией? Лучик? - Очень оригинально. Я давно не слышал, чтобы он смеялся над моей фамилией. Ей я сияю просто замечательно. - Что молчишь? Полный рот? - парни, которые шли вместе с ним, тоже иногда пихая меня, заржали, а я поморщился. - Тебя ночью толпой имели, такой замученный? - толпа снова подхватила смех. Кто-то подставил подножку, и я упал на колени. - Прямо сразу в позу? - и снова смех.
- Эй! - раздалось откуда-то со стороны, но мне было плевать, я только готовился почувствовать первый удар, чтобы быстро сгруппироваться и закрыться. - Вы совсем охренели?
Я оглянулся и не поверил своим глазам: кто-то решил за меня заступиться. Одноклассники тоже не поверили и на мгновение опешили.
- Да ты-то кто такой? - усмехнулся Брайан, толкая моего спасителя в грудь. Я тоже его никогда не видел, но выглядел он моего возраста, что было странно: у меня хорошая зрительная память и его бы я точно запомнил. Серые глаза, лохматая или, как принято говорить, стильная прическа волос цвета молочного шоколада, мускулистое, по сравнению с моим, тело, но и не явный качок. Я никогда бы не упустил его из вида, чтобы просто помечтать.
- Пошел к черту! - его толкнул Джером. Не хватало, чтобы такого красивого парня разукрасили синяками из-за меня.
- Я в порядке, - тихо сказал я, глядя на незнакомца, а остальные засмеялись.
- Вот видишь, наша маленькая фея только отсосет нам, и мы отпустим ее лететь дальше, - хмыкнул Брайан.
- Придурки, - незнакомец отпихнул Брайана и Джерома, подходя ко мне. - Поднимайся, - он протянул руку и я, сглотнув, первый раз в жизни принял от кого-то помощь в такой ситуации. Я просто не верил в происходящее. Он помог мне встать, я отряхнул колени от пыли.
- Да ты охренел в конец, - усмехнулся Брайан, глядя на моего спасителя.
- Какие-то проблемы? - тот перевел взгляд с меня на Брайана, говоря чересчур спокойным голосом.
- Ты какого хрена лезешь не в свое дело?
- После того, как ты толкнул меня, дело стало очень моим, - парень пожал плечами.
- Я тебя еще увижу, - Брайан улыбнулся мне. Ну почему он никак от меня не отстанет? Что такого я ему сделал?
- Идем, - незнакомец повернул в сторону школы и я поплелся за ним, не зная, на что смотреть: то ли на его затылок, раздумывая, почему он спас меня, то ли на асфальт, стыдясь того, что не мог постоять за себя сам. Первый раз в жизни кто-то предложил мне помощь и я не знал, как ее принять.
- Тебе нужна личная охрана, - хмыкнул парень, когда мы отошли от Брайана и компании на пару ярдов.
- Предложу родителям.
- Алекс, - он с улыбкой протянул руку. Я вытер вмиг вспотевшую, до этого пыльную ладонь о штанину и протянул ему.
- Макс, - я уже сто лет ни с кем за руку не здоровался, только если это не знакомые родителей. Он крепко пожал, продолжая улыбаться. - А ты… - я слегка нахмурился, прочищая горло и пряча высвободившуюся руку в кармане сумки, - новенький?
Он тихо посмеялся, глядя перед собой, и кивнул.
- Новенький.
- Какие предметы будешь изучать? - я даже не знал, что могу быть настолько смелым.
- Ммм, - он нахмурился, раздумывая. - Я люблю химию. По большей части, - он снова улыбнулся, глянув на меня. - Физика. Естественные науки, - он пожал плечами. - Ты?
- Да мне как-то… Литература? История тоже, - пробормотал я.
- Здорово, - он снова улыбнулся. - Думал, что будешь делать после школы?
- Думаю, мне самое место где-нибудь в музее. Тихо, спокойно и вряд ли кто-то там вздумает меня мучить.
Он рассмеялся.
- Тоже неплохо, но ты рассматривал варианты с другой точки зрения? В смысле, не где лучше прятаться, а чем нравится заниматься?
- Нет, - легко ответил я. Я правда никогда не думал, что стану добиваться невероятных высот. Спасибо, родители не давили на меня в этом смысле и позволили мне самому решать.
Алекс удивленно посмотрел на меня и слегка покачал головой.
- Да, я такой, - я пожал плечами. Не зря же я самый первый отличник в классе, соображать умею и подозреваю, о чем он подумал. Он хмыкнул, снова отворачиваясь к дороге.
- Ну, увидимся еще, Макс, - он улыбнулся, когда мы вошли в здание школы.
- Да, пока, - я, кажется, первый раз улыбнулся в пределах школьного двора за все это время.
Сегодня было много первых раз. Первый раз мне было действительно все равно, кто и что говорит, когда я вхожу в кабинет. Первый раз я не слушал, что говорит учитель на уроке. Первый раз меня спросили, и я не смог ответить. Первый раз весь класс молчал, ожидая моего ответа, не пытаясь оскорбить меня. Первый раз я не мог собраться с мыслями.
Похоже, чья-то помощь, обращенная ко мне, дала противоположный от ожидаемого результат. Уж лучше бы я был избит, зато собран и смог бы ответить на вопрос учителя, а не шел бы сейчас домой с устным предупреждением. Ну, хотя бы неуд не схлопотал. Кстати, все были так ошеломлены тем, что я не ответил, что провожали меня взглядом не полным ненависти и отвращения, а удивлением, что тоже было в первый раз.
Мама, увидев меня, еще больше стала настаивать на том, чтобы сходить к врачу, а я в первый раз, на ее взгляд и улыбку ответил полным отсутствием в разговоре. Не поев, даже не раздевшись, я забрался под одеяло, накрываясь с головой и закрывая глаза.
Я не мог перестать думать о нем с того самого момента, как мы разошлись в холле школы. Я не видел его ни разу на переменах, хотя, наверное, стоило бы выходить из кабинета, а не мчаться на следующий предмет, как обычно, занимать свое место и не замечать ничего вокруг. Определенно, это увеличило бы возможность столкнуться с ним в коридорах.
Со мной давно никто так не разговаривал из сверстников, как будто… как будто я нормальный. Обычный парень, ничем не отличающийся от других. Я передумал много всего и решил, что он просто пока не знает ничего об отношении остальных ко мне, поэтому предложил помощь. Совсем скоро он пополнит отряд «Ненавистники Макса Шайна». Ну, одним больше, другим меньше, не важно. Только он красивый и такой вежливый был, будет в несколько раз сложнее терпеть оскорбления от человека, который мне понравился. Хотя, думаю, после нескольких дней насмешек, я привыкну и перестану видеть в нем что-то необычное.
У него красивые, улыбающиеся серые глаза, прямой нос и самые обычные губы – они ни тонкие, ни пухлые, нормальные, даже правильные, очень подходящие по размеру к его лицу. И у него нет и следа щетины на щеках, а в ямке между ключиц – три маленькие родинки. Их я успел заметить, когда он жал мне руку. Только сейчас я вспомнил, что одет он был в черные скинни, кожаную куртку, что, вкупе с его прической, делало из него почти модель. Нет, все модели представляются мне холодными и сволочными. Лучше солнце – недосягаемое, но теплое.
Я старался оборвать поток мыслей, пытался читать, чтобы не думать о нем, чтобы не начать мечтать о невозможном, делать уроки, но ничего не помогало, и я снова и снова возвращался к его улыбке и серым глазам. Я никогда раньше не зацикливался на реальных людях. В смысле тех, с которыми я действительно мог разговаривать, а не на звездах кинематографической и музыкальной индустрии. Я всегда старался избегать подобного, зная, что ни одна мечта не воплотиться в реальность, так не стоило и начинать, а о звездах мечтают все, так что в этом я не видел ничего плохого.
Сегодня не было никаких кошмаров, просто я вообще не спал ночью. Даже если я не увижу Алекса сегодня, я не смогу слушать учителя, потому что буду спать на уроках. Домашнее задание я сделал кое-как и совсем не уверен в правильности решений. Мой лучший друг Брайан не пришел сегодня в школу, может быть поэтому остальные просто обзывали и толкали меня, но не делали ничего сверх этого. Я сонно шел на очередной урок, когда меня окликнули.
- Макс, привет!
Я обернулся, хмурясь, и увидел Алекса, закрывающего дверь в лаборантскую кабинета химии.
- Привет, - я вернулся обратно и глянул на ключи в его руках. - Что ты делал в лаборантской? Туда только лаборант и учитель могут заходить.
Он хмыкнул и пожал плечами, а я глянул на вывеску на двери, на ключи в его руках и снова перевел взгляд на его лицо.
- Ты...?
- Прохожу практику в вашей школе, - он улыбнулся, а я удивленно открыл рот. - Два ближайших месяца я здесь, как лаборант, буду помогать вам проводить опыты на уроках.
- Увлекаешься химией, - кивнул я, снова обретя дар речи. Он рассмеялся.
- Да, уже третий год в универе.
- Третий? - я уставился на него. - То есть…? - он ждал, когда я закончу, а я старался заставить свой мозг работать с самыми простыми арифметическими операциями. - Тебе двадцать? - выдохнул я.
Он поднял плечи к голове и улыбнулся, вздернув брови. Я еще раз оглядел его с ног до головы. Так вот чего я не умею – давать возраст по внешнему виду.
- Я думал, ты ученик.
- Ну, в каком-то смысле, да, - он усмехнулся. - Я вообще-то обедать собирался… - он положил ключи в карман.
- О, конечно, иди! Прости, что задержал, - я шагнул в сторону, дав ему дорогу.
- А ты не идешь в столовую? Сейчас же обеденная перемена, вроде? - он огляделся в почти пустующем коридоре.
- Я не хожу, - я отрицательно покачал головой.
- Диета? - Алекс усмехнулся.
- Вроде того, - я кивнул.
- Да брось, - он сделал пару шагов от меня и кивнул, - идем, хотя бы соку выпьешь. Мне скучно с учителями за одним столом.
Я закусил губу, а он улыбнулся и отвернулся, уходя от меня. Я простоял до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, ведущим к лестнице, и побежал за ним. Он рассмеялся, когда оглянулся на меня и покачал головой. Я сам усмехнулся, когда представил, как все это выглядело.
На самом деле, я очень хотел есть, потому что пропустил завтрак, задержавшись в душе, стараясь взбодриться, но купил себе только чай, крендель и яблоко, а Алекс купил себе полноценный обед. Мы сели рядом с учительским столом, поэтому чувствовал я себя немного не в своей тарелке, к тому же, в последний раз в столовой я бывал года два назад, что, кстати, не осталось незамеченным моими одноклассниками, бросающими удивленные взгляды на меня, а следом на Алекса, сидящего напротив.
- О, прощупываете почву, мистер Хэндсом?
- Добрый день еще раз, миссис Точвуд, - Алекс улыбнулся.
- Здравствуйте, миссис Точвуд, - быстро проглотив кусок кренделя, пробормотал я, глядя на свою учительницу по химии.
- Здравствуйте, здравствуйте, - она улыбнулась нам обоим. - Вы определенно нашли нужного человека, мистер Хэндсом, мистер Шайн отличник в учебе. - Алекс посмотрел на меня удивленно, а потом улыбнулся.
- Я удачлив, - он улыбнулся миссис Точвуд.
- Несомненно, - она похлопала его по плечу и пошла к буфету.
- Замечательная фамилия, очень тебе идет, - кивнул Алекс, собирая зеленый горошек в тарелке в небольшую кучку. Я смутился так, как еще никогда не бывало.
- Не думаю, что она мне очень подходит, - я отщипнул кусочек кренделя и пробормотал, - чего не скажешь о твоей. - Он либо не услышал меня, либо не стал обращать внимание.
- Так значит, отличник?
- Мне больше нечем заниматься, - я пожал плечами и отпил теплый чай. Ненавижу чай из столовой, но все равно купил.
- В каком смысле?
- Неважно, - я мотнул головой. - Тебе всегда нравилось заниматься химией?
- Да, все школьные годы надеялся смешать что-нибудь такое, чтобы рвануло посильнее, - он рассмеялся, и я к нему присоединился. - Знаешь, как в фильмах показывают, чтобы учитель весь в саже и ученики с ошалелым видом.
- И этот человек наш лаборант! - я смеялся, прикрывая рот рукой.
- Макс, - он так тихо позвал меня, что я едва услышал его, и таким тоном, что я сразу растерял все желание смеяться, напрягаясь и закусывая губу, - почему они все так относятся к тебе? - Я отвел взгляд, крутя свое зеленое яблоко на столе. - Ты же потрясающий.
- Почему бы тебе не спросить их? - я на мгновение глянул в его серые глаза.
- Виноваты всегда обе стороны.
- Конечно, я виноват в том, что я такой, какой есть, единственный на всю школу, черт побери!
- Тише, Макс, - он наклонился ближе к столу. - Я не говорю, что только ты виноват, но и не без этого. - Я цокнул и покачал головой. - Ты никогда не думал, что они просто не понимают?
- Но они и не хотят!
- А ты хоть раз пытался объяснить? - он улыбнулся.
- А Интернета мало? - я махнул рукой в сторону, а он усмехнулся.
- А оно им это нужно?
- Да что ты знаешь? - я уставился на него. - Думаешь, вот так просто, когда тебя…! - я оборвал себя на половине предложения и мотнул головой, вздыхая и успокаиваясь. - Какая тебе разница? Ты здесь вроде как лаборант, а не личный психолог.
Мы долго смотрели друг другу в глаза и он, в конце концов, кивнул.
- Ты даже не хочешь.
- А ты ничего не понимаешь, - пробормотал я и откусил яблоко. Он изогнул бровь, буравя меня взглядом – меня бросило в жар, и я уставился на место укуса, пережевывая сочную мякоть.
- Ты вообще ни с кем не общаешься?
- Что ты, у меня полно друзей! Ты что, не заметил вчера, как мило мы беседовали? - я хмыкнул, делая второй укус. Он усмехнулся, а потом засмеялся, качая головой. - Что ты ржешь? Я серьезно. Тот, который толкнул тебя вчера, он мой лучший друг, - я пожал плечами, сохраняя серьезное выражение. Он закрыл лицо одной рукой, не в силах сдержаться.
- Ты такой ребенок.
- Большое спасибо за напоминание, что я сижу рядом с профессором университета, а то я что-то фамильярно себя веду.
- Вы правы, мистер Шайн, соблюдайте субординацию, - Алекс принял серьезный вид, и я тут же увидел разницу в нашем возрасте.
- Всенепременно, - я вежливо улыбнулся.
- Всенепременно, - Алекс кивнул и поставил пустой стакан из-под сока на поднос. - Какой у тебя урок?
- Физкультура, - я вздохнул. Алекс изменился в лице, и я хмыкнул, - Да нормально. Мой лучший друг сегодня отсутствует, так что думаю, проблем много не будет. И знаешь, я привык ко всему. Жил же я как-то до того, как у меня появился спаситель.
- Спаситель? - он усмехнулся.
- Ну, ты первый, кто вступился за меня за все это время, - я пожал плечами.
- То есть…? - я глянул на него, ожидая продолжения. - То есть школа ничего не делает, чтобы это прекратить?
- А зачем им знать?
- Ты никому не говорил? - он неверяще уставился на меня.
- Зачем?
- Как зачем? Ты мазохист, скажи мне?
- Чтобы они рассказали родителям? - я всплеснул руками.
- Твои родители ничего не знают?
- Нечего знать, - пробормотал я, гоняя по поверхности стола семечко от яблока. Надавил на него подушечкой пальца и оно выскользнуло, пролетев целый ярд, прежде чем упасть на пол. Я долго смотрел на него, а потом перевел взгляд на Алекса. Он рассматривал меня так, будто у меня две головы или что-то подобное.
- Можно я задам два вопроса?
- Это был один из них? - я усмехнулся, но он никак не отреагировал, продолжая смотреть на меня. Я кивнул, - Валяй.
- Первый: ты правда такой идиот? И второй: как ты можешь быть отличником, если ты такой идиот?
- А можно я спрошу? - он приглашающе махнул рукой. - Какое тебе до меня дело? Вот просто объясни. Честно.
- Я в свободное время подрабатываю Робином Гудом. Деньги нищим раздаю, восстанавливаю справедливость. Почему ты не сказал родителям?
- Это мое дело, - я скрестил руки на груди.
- Понятно, - он кивнул. - Скоро звонок на урок, - он глянул на часы на правом запястье – я не заметил раньше.
- Ты левша? - я поднялся со своего места, захватывая поднос.
- Нет, с чего взял? - он тоже встал и взял свой поднос.
- Часы на правом запястье, - я пожал плечами, - мне казалось левши носят на правом.
- Нет, просто привычка.
Я кивнул и мы пошли к столу, где принимали подносы. Вместе вышли из столовой.
- Ну, хорошего дня, - я улыбнулся.
- Тебе тоже, - он ответил на улыбку. - До встречи.
- До встречи.
Я побрел в сторону спортзала, а он в противоположную, к лестнице. Конечно же, мое появление в столовой, а тем более, в обществе с Алексом не осталось незамеченным. В раздевалке меня дразнили, обвиняли в том, что я совращаю нормальных людей, и обещали, что я еще за это отвечу. Это означало только то, что когда Брайан вернется, меня снова побьют. Мне было все равно, больше меня волновало то, что у Алекса тоже могут быть проблемы, если они узнают. Не хватало, чтобы они что-то сделали на его уроке с растворами, например. Я даже предположить не могу, на что они на самом деле способны.
Пока мы разминались, я все время думал о нашем разговоре и его взглядах. Я посмел предположить, что правильно понял их и он такой же, как я. А это сулило проблемы для меня лично, потому что заставляло меня мечтать о невозможном. Поскорее бы прошли эти два месяца, он уехал, все вернулось на круги своя и я успокоился, вернувшись в свое обычное состояние.
Из школы я вышел, вспоминая, что у меня закончилась вода в тайнике, поэтому мысленно проложил путь через супермаркет к парку.
- Макс? - В последнее время меня даже слишком часто зовут по имени. Я обернулся – Алекс шел ко мне, сбежав по лестнице крыльца. - Я тебя тут жду. - Я развел руками, показывая «вот он я!» Он усмехнулся. - Ну, пошли? - он кивнул вперед.
- Куда? - тупо спросил я.
- Прямо, - он рассмеялся и затянулся сигаретой. Я и не знал, что курение может быть таким красивым.
- Ну, пошли, - я пожал плечами и поравнялся с ним.
- Как прошла физкультура?
- Нормально, - я нахмурился и закусил губу, разглядывая асфальт.
- Что-то не так? - он дотронулся до моего плеча, чтобы привлечь внимание.
- Знаешь, я тут подумал… - я помедлил, - тебе не стоит общаться со мной, - мне стоило не малых усилий сказать это.
Он усмехнулся.
- Что?
- Ну, знаешь, чтобы у тебя не было никаких проблем на уроках, лучше не надо…
- Как заботливо с твоей стороны, - он хмыкнул и снова затянулся. Мы молчали какое-то время. - Знаешь, думаю, ты прав, - легко сказал он, а я сильнее прикусил губу и сжал руки в кулаки в карманах куртки. Я старался помнить, что сам этого хотел. - Зачем мне лишние проблемы? Отсижу в лаборантской два месяца, какое мне дело до парня, которого гнобит вся школа? Какое мне дело до того, что его избивают каждый день, он терпит и ничего не предпринимает? Какое мне дело до того, что он скрывается даже от своих родителей?
- Потому что они выгонят его из дома! - воскликнул я, разозлившись от его речи.
- Ну надо же, ты не совсем инертный, - он усмехнулся.
- Знаешь, может, ты возомнил себя суперменом, может, в твоем универе к таким, как я, относятся по-другому, тогда тебе очень повезло, но ты прав: через два месяца ты уедешь, а я останусь здесь, мне нужно как-то выживать, и если это единственный способ, что ж, я готов терпеть побои. Лишь бы дожить до окончания школы и свалить подальше отсюда.
- И ты думаешь, когда уедешь, что-то изменится?
- Да! Черт, да! Там меня никто не будет знать!
- Всегда узнают. И когда это произойдет, как ты думаешь, что будет дальше? Все вернется, и ты снова будешь терпеть побои.
- Значит, я такой невезучий! Черт, да что ты знаешь? Как будто ты знаешь, что это такое, когда…
- Знаю! - он крикнул, перебивая, и отбросил сигарету в сторону. - Черт возьми, я знаю, что это такое! Если ты вдруг решил, что мне посчастливилось расти в обществе понимающих, ты ошибаешься. Если ты думаешь, что в универе все будет хорошо, ты глубоко заблуждаешься, поверь мне. И так, для справки, перед тем, как попасть в эту школу, три другие отклонили мое заявление, как только директора лично встретились со мной, объясняя отказ тем, что не хотят, чтобы я пропагандировал плохой, черт его дери, пример подросткам! - он глубоко вздохнул. - Всегда будет сложно, Макс, на каждом шагу.
- Ты умеешь подбодрить, спасибо, - я хмыкнул.
- Я просто хочу, чтобы ты не обманывал себя, не надеялся, что в будущем все будет хорошо. Не будет, пока в настоящем ты не начнешь готовить свое будущее.
- И что ты мне предлагаешь?
- Жить, - он пожал плечами.
- Спасибо, - я усмехнулся. - Советы ты тоже умеешь давать.
- А что, думаешь, сейчас ты живешь?
- А что еще я делаю?
- Существуешь. Ты никуда не выходишь, ни с кем не общаешься. Это не жизнь.
- Ну, все друзья, которые когда-то у меня были вдруг стали ненавидеть меня. Не знаешь почему?
- Потому что они были ненастоящими?
- Знаешь, как-то других ге… - я, кажется, еще ни разу не произносил это слово вслух, - геев я не встречал.
Он помахал рукой перед моим лицом, а я фыркнул. Два месяца жить, чтобы потом, когда он уедет, мучиться, впихивая себя в привычные рамки. Стоит ли игра свеч?
- И выгонят тебя из школы за пропаганду непотребного образа жизни, - я усмехнулся.
- Тогда я смогу общаться с тобой не переживая, что нарушаю субординацию, - он пожал плечами. - Знаешь, у меня тут никого знакомых нет, я никогда не бывал в этом городке, поэтому тоже сижу дома и скучаю второй день.
- Как я тебя понимаю, я же всего лишь последние года два так провожу.
Алекс рассмеялся.
- Очень удачно, что завтра выходной. Куда ты меня поведешь?
- Я? - я уставился на него. - Если ты не забыл, мне всего семнадцать, поэтому вряд ли меня куда-то пустят, куда хочешь ты.
- Откуда ты знаешь, куда я хочу? Я просто хотел посмотреть город. Должно же здесь быть хоть что-нибудь, - он огляделся вокруг.
- Злачные закоулки, - я хмыкнул. - Я всегда думал, что студенты проводят свои выходные в клубах с громкой музыкой и выпивкой.
- Я исключение, - Алекс усмехнулся, а я в который раз оглядел его.
- Ну-ну.
- Что?
- Ничего, - я пожал плечами. - Только то, что ты тут, как белая ворона.
- Господи, неужели я слишком выделяюсь? - он прикрыл рот ладонями и сделал огромные глаза.
- Ты такой гей, - я рассмеялся, качая головой.
- Я-то нормальный, а вот ты – скрытый.
- Я не хочу рассказывать им, - я сразу стал серьезным, глядя на подъездную дорожку к своему дому вдалеке, - я правда боюсь, что они не примут и выгонят меня. Это единственное место, где меня пока любят.
- Стоит попытаться. Ведь обманываешь ты не только их, но и себя, думая, что тебя любят за то, каким ты есть.
- А как приняли твои?
Алекс усмехнулся и достал сигарету.
- Мой отец жуткий гомофоб, но я это знал и до того, как сказал ему. У него на работе есть гей, над которым он постоянно издевался за ужином, выставлял на смех. Меня дико раздражало все это, и однажды я перебил его, заявив, что он не имеет права смеяться над геем, когда его собственный сын такой же. Он выгнал меня из дома, под плач матери, крича, чтобы я не смел говорить, что я его сын и больше не показывался на пороге его дома. Что самое забавное, до тех пор, пока я не окончил школу, жил я у его родителей. Бабушка всегда гордилась мной, а дедушка в тот же вечер, когда я пришел, говорил, что должен пойти и всыпать отцу за такое поведение, - он усмехнулся.
- Ты знаешь, ты, конечно, извини, но меня совсем не вдохновил твой рассказ, - тихо сказал я.
- Зато я знаю, что отцу будет совершенно наплевать, даже если я стану президентом, я для него больше не существую, а значит, мне тоже нет смысла растрачиваться на какие-то чувства к нему. А мама любит меня таким, какой я есть, и я всегда могу рассчитывать на ее поддержку, что бы ни случилось.
Ему легко говорить, он прошел через это когда-то давно и теперь ему все равно, а я не хочу терять родителей. Ни маму, ни папу.
- Я уверен, что ты знаешь, как они воспримут, - он улыбнулся, разглядывая меня.
- Да, устроят истерику и выкинут мою одежду из окна.
Алекс посмеялся и достал телефон из кармана сумки.
- Дай мне свой номер.
- Зачем? - я уставился на его телефон.
Он развел руками.
- Мы завтра идем смотреть город.
- Ну да, точно, - вспомнил я и продиктовал ему цифры.
Мы попрощались рядом с тропинкой к моему крыльцу и, подходя к двери, я увидел, что мама смотрит через тюль в окно. Сейчас будет допрос.
- Привет, мам, - я снял куртку и она забрала ее у меня, повесив на вешалку.
- Привет. Как прошел день?
- Отлично, - я улыбнулся, надеясь, что она не станет спрашивать на счет Алекса.
- Кто этот парень, я его не узнала, - она снова выглянула на улицу, конечно же, никого не увидев.
Я не знал, стоит ли сказать правду. Как она отреагирует, узнав, что я общаюсь с людьми не своего возраста? Тем более, раз он проходит здесь практику, полагается, что у меня не должно быть дружеских отношений с ним.
- Он недавно приехал, - я пожал плечами. - Всего пару дней назад.
- Да? Далеко живет? Надо было пригласить его, у тебя давно никто не бывал, - она пошла на кухню, а я поплелся за ней, оставив сумку на полке для обуви.
- И он скоро уедет, - я пожал плечами, подойдя к раковине.
- Почему? - мама удивленно посмотрела через плечо.
- Он… - я облизал губы, старательно намыливая руки, - проходит практику в нашей школе.
- Вот как, - тихо ответила мама.
Я развернулся и посмотрел на нее, машинально вытирая руки о полотенце.
- Это плохо? - я прикусил щеку изнутри. Алекс готов общаться со мной не смотря на то, что его, возможно, станут донимать ученики, но если мама запретит, мне придется послушаться. Я только нашел человека, похожего на меня, желающего мне помочь, с которым я завтра хотел выйти хоть куда-то за такое долгое время, и сейчас мама все это отнимет.
- Плохо? Почему? - она смотрела на меня с интересом.
- Ну не знаю, - у меня в груди поселилось приятное облегчение. - Он же старше и все такое.
- Ну, я надеюсь, он не станет тебя развращать студенческой жизнью? Тебе пока рановато.
- Он сказал, что не живет студенческой жизнью, - я уселся на стул, и мама поставила передо мной тарелку с запеканкой.
- Исключение подтверждает правило, - она пожала плечами.
- Я не буду делать ничего такого, ты же знаешь.
Она усмехнулась.
- Ты ничего такого не пробовал, откуда тебе знать, вдруг понравится?
- Я буду стараться изо всех сил сопротивляться искушению.
- Я не запрещаю, просто говорю, что пока рано, - она потрепала меня по голове. - Тебе подстричься пора.
Я ковырял вилкой в еде.
- Я тут подумал... Может, мне отрастить немного? Ну, знаешь...
- Думаю, будет замечательно, - она поцеловала меня в макушку и оставила есть в одиночестве.
Иногда мне снятся хорошие сны. Теплые, из которых не хочется просыпаться. В них не происходит ничего особенного, просто спокойно, воздушно-легко, не смотря даже на то, что в них я всегда один, никого больше нет. Я давным-давно не был в лесу, летом, в солнечный день, когда природа вокруг шумит, живет и переливается красками. Воздух, прогретый солнцем, насыщенный приятными запахами, свежий, его хочется вдыхать полной грудью. Только здесь я могу не тяготиться одиночеством, только здесь я могу им наслаждаться. Я останавливаюсь, разглядывая разноцветную бабочку, порхающую в воздухе, и улыбаюсь ее танцу. От ее крыльев в разные стороны расходятся блестящие лучики, она сияет. Каждый раз, когда она взмахивает крыльями, сияние усиливается, сливается в разные яркие цвета.
Я чувствую объятие: руки на талии и теплую грудь, прижавшуюся к моей спине, и глубже опускаюсь в него, улыбаясь от ощущения человеческого тепла. Чувствую мягкие губы на своей шее и выгибаю ее, прикрывая глаза и закусывая губу. От шепота по моему телу бегут мурашки:
- Пора жить…
Я просыпаюсь с улыбкой на губах и возбуждением между ног. Я не видел лица того, кто меня обнимал, но я знал, кого хотел бы увидеть. Как бы я не сопротивлялся, постоянно напоминая себе о том, что скоро он уедет, что я ему не нужен, я хотел мечтать о большем, чем Алекс был готов дать. Я бы хотел почувствовать его прикосновение, попробовать его поцелуй. Я бы так хотел почувствовать, что значит быть любимым, что значит любить…
Позавтракав, я вернулся в свою комнату и открыл шкаф, беспомощно уставившись на груду одежды. Я в сотый раз напоминал себе, что это не было свидание, и нет никакого смысла одевать что-то экстраординарное, да такого в моем гардеробе и нет, нужно одеть самые обычные вещи, то, что ношу ежедневно. Я не имел представления, куда мы пойдем, хотя прикинул пару достопримечательных мест, как Алекс и хотел. Думаю, он заскучает в первые полчаса, скажет, что ему нужно сделать какую-нибудь работу для универа или подготовиться к понедельнику и уйдет. Тогда я смогу пополнить запасы в своем тайнике в парке, а еще, сходить в библиотеку, взять что-нибудь почитать.
Я отогнул угол матраса и достал свои накопления, пересчитывая. Оказалось больше, чем я предполагал, поэтому половину я вернул на место, остальное положив в карман. Еще раз оглядел себя в зеркало, глубоко вздохнул, взял в руки телефон, в очередной раз перечитывая сообщение от Алекса, в котором говорилось, где он будет ждать меня и во сколько, глянул на часы и, взявшись за ручку двери, вдохнул, задержав дыхание и закрыв глаза, громко выдохнул и открыл дверь, столкнувшись на пороге с мамой с корзиной для белья в руках.
- Ты куда-то собрался? - она оглядела мой внешний вид.
- Да, в библиотеку, - я пожал плечами и стал спускаться по лестнице, ведя себя так, будто в этом не было ничего такого, стараясь не показывать, насколько взволнован.
- Ну, счастливо, - мама хмыкнула.
- Пока.
Я выскочил на улицу, и лицо обдало прохладным воздухом. Я сделал глубокий вдох и вытер ладони о джинсы. Алекс прав, я такой ребенок. Нет, хуже. Я, как девчонка, мечтаю, что сегодняшняя с ним встреча – это нечто большее, значимое, а на самом деле все намного проще: ему просто меня жалко, я жалок и он решил сделать доброе дело.
Он ждал меня, как мы и договорились, на перекрестке моей и соседней улиц, и улыбался. Я ответил на улыбку, когда подошел ближе.
- Пунктуален до безобразия, - Алекс усмехнулся, глянув на свои часы.
- Привычка, - я пожал плечами. - Привет.
- Привет. Ну, и каков план действий? - мы медленно побрели по тротуару.
- Я честно не знаю, что тебе может тут понравится, - пробормотал я. - Если честно, я только в парке гуляю, - и то, только после определенных событий.
Алекс усмехнулся.
- Ну, примерно такой ответ я и предполагал. Опять-таки, странно, что ты отличник, свое домашнее задание ты не очень подготовил, - он легко пихнул меня в плечо своим, и я усмехнулся. - Ну, спасибо Интернету и поисковым системам, я уже осмотрел все, что здесь есть. Заняло это минут пятнадцать, но мне понравилось.
- То есть, идти куда-то уже нет смысла? - я нервно облизал губы. Ну что ж, наша встреча продолжалась целых пять минут. Уже что-то, для моей насыщенной событиями жизни.
- Да, ходить, морозить конечности меня совсем не тянет, поэтому мы идем в кино, - он улыбнулся, глянув на меня.
- В кино? - я хмыкнул. - Сто лет не был в кино.
- Этот ответ я тоже предполагал, - он усмехнулся. - Так что, попкорн, кока-кола, последний ряд… - я уставился на него, даже притормозив. Он оглянулся через плечо и рассмеялся. - Да я шучу, - я сглотнул и нагнал его, - возьмем пиво и чипсы, - он снова рассмеялся, а я пихнул его в плечо, присоединяясь к его веселью.
- Что там сейчас показывают?
- Понятия не имею. Экшн, романтика или комедия?
- Конечно же романтика, - хмыкнул я.
- Ты такой гей, - Алекс покачал головой.
- Ну, от себя не уйдешь. У тебя платочка нет, я свой забыл дома, а вдруг это будет несчастная любовь?
- Я всегда с собой ношу запасной, вдруг мне одного не хватит, - он улыбнулся. - Или в обществе со мной будет слишком чувствительный парень, которому понадобится крепкое мужское плечо и подпевка для его сольной партии рыданий.
- Геи не плачут.
- Да, - усмехнулся Алекс, - они истерят.
Мы вместе рассмеялись.
Я давно не чувствовал себя так беззаботно, так расслабленно в обществе почти своего ровесника. Мы, смеясь, зашли в здание кинотеатра и встали в конец очереди.
- Так, на что пойдем? «Воображариум доктора Парнаса», «Ангелы и Демоны» или «Джонни Д»?
- Ммм, - я посмотрел на постеры и список актеров. - Воображариум? - я закусил губу, остановившись на имени Джуда Лоу.
- Догадываюсь, почему, - хмыкнул Алекс. - Все-таки Джонни Депп мне нравится больше всех.
- Колин Фаррелл тоже ничего, - я пожал плечами. - Депп слишком взрослый, что ли.
- Но помечтать-то, - пробормотал Алекс, дернув бровями, а я рассмеялся. - Здравствуйте, - Алекс пригнулся к окошку кассы, - нам, пожалуйста, два билета на «Воображариум доктора Парнаса», - он глянул на меня, подмигнув, - на девятый ряд.
Я отвернулся от него, как будто вообще не с ним и не знаю, кто он такой и почему так смотрит на меня. Он шлепнул меня билетами по носу.
- Идем, купим чего-нибудь похрустеть.
- С тебя билеты, с меня «похрустеть», - мы вместе подошли к буфету. - Что будешь?
- С чего ты решил, что я приму угощение? Из нас двоих я тот, кто старше и зарабатывает.
- Я тоже зарабатываю, знаешь. Головой, - я оглядел ассортимент и усмехнулся, читая названия. Сдерживая смех, я слегка пихнул Алекса локтем и посмотрел на продавщицу. - Девушка, нам, пожалуйста, одного большого сладкого «Горячего Мачо», - Алекс рядом взорвался от смеха, прячась за моей спиной, а девушка, подхватив его настроение, тоже рассмеялась.
Она повернулась в сторону и кивнула на нас головой.
- Тони, тут тебя спрашивают! - я проследил за ее взглядом и встретился глазами с просто огромным охранником. Закрывая рот одной рукой, другой снова стал толкать локтем Алекса, который, увидев Тони, положил руки на мои плечи и спрятал лицо между моих лопаток, задыхаясь в истерическом хохоте.
- А можно…? - он выглянул из-за моей спины, стараясь сдержать смех, - можно нам его с собой завернуть?
- Идиот, - выдохнул я, пряча лицо в ладонях от смущения.
- Что-нибудь еще? - посмеиваясь, спросила продавщица.
Я глубоко вздохнул, успокаиваясь.
- Да, две кока-колы, пожалуйста.
- И два мороженых, - снова выглянул из-за моей спины Алекс и с улыбкой глянул на меня, шагнув на приличное расстояние между нами. - А что? До сеанса еще полчаса.
- И два мороженых, - кивнул я продавщице. - Тебе какое?
- Фисташковое.
- Фисташковое и крем-брюле.
- Ваш «Горячий Мачо», - продавщица дернула бровями, поставив на прилавок ведерко с попкорном, - кока-кола и мороженое, - она по очереди заполнила два стаканчика шариками мороженого и передала нам.
- Держи, - я передал свое мороженое Алексу, чтобы расплатиться. - Спасибо, - я улыбнулся продавщице, отдавая деньги, забрал сдачу и подхватил поднос с нашей едой.
- Пойдем, присядем туда, - Алекс указал носом направление.
- Идем, - я пожал плечами и пошел за ним.
- «Горячий Мачо», - он усмехнулся, присаживаясь за небольшой круглый столик в центре зала. Место мне не очень нравилось, но я не стал спорить с Алексом и сел напротив, поставив поднос между нами. - Ну кто придумывает эти названия?
- Думаю, геи, - я усмехнулся и взял свое мороженое из его рук, откусывая верхушку. Алекс простонал.
- Ну кто так есть мороженое? Оно создано, чтобы им наслаждались, его слизывать надо, получая удовольствие от процесса.
- У меня привычка такая, - я пожал плечами и еще раз куснул.
- Значит, ее нужно менять, - он облизал бледно-зеленый шарик языком и улыбнулся. Я трудно проглотил растаявшее во рту мороженое, а его улыбка стала еще более самодовольной, и он повторил действие. Я завороженно проследил, но быстро опомнился, когда почувствовал необычное напряжение внизу живота. Необычное, потому что в абсолютном большинстве случаев оно появляется, когда я нахожусь в своей комнате, за закрытой дверью и с задернутыми шторами, уверенный в том, что меня никто не видит, а не сидя в самом центре кафе при кинотеатре. Я перевел взгляд на свое собственное мороженое, увлеченно разглядывая его пористую структуру, а Алекс напротив рассмеялся.
- Знаешь, за совращение малолетних… - пробормотал я, не закончив предложение.
- Знаю, - хмыкнул он, - но, почему-то не напуган. - Я облизал губы холодным языком и глянул на него – он улыбался, покусывая губу.
Алекс наслаждался. Мне было странно понимать, что он получал удовольствие от моего общества, что ему хотелось говорить со мной, шутить, что ему не было противно касаться меня, и я не был настолько глуп, чтобы не понять, что он заигрывал со мной. Открыто и совсем не прячась, не только от меня, но и любой, кто бы посмотрел на нас, увидел бы это, и ему было все равно. Казалось, что для него мир заканчивался этим столом, ему было не важно, что увидят или подумают другие. Это завораживало, как легко он относился к тому, что кто-то узнает его сущность, это воодушевляло. А еще, я впервые в жизни почувствовал, что мной интересуются и не просто, как учеником или сыном, а как сексуальным объектом. И пусть я знал, что это просто взгляд, что он никуда не приведет, да я и не думал сейчас об этом, я впервые в жизни почувствовал себя желанным.
Я закусил губу, не в силах отвести взгляд, а Алекс явно не собирался делать этого первым и продолжал открыто пялиться на меня. Его рот чуть приоткрылся, искажая улыбку и превращая ее в усмешку, а одна бровь изогнулась.
- У тебя сейчас мороженое капнет, - он кивнул на мой стаканчик. Я глянул на мороженое в своих руках и слизал с бока вафельного стаканчика бежевую сладкую жидкость, проведя языком от середины вафли до края и, не останавливаясь, облизал подтаявший шарик. - И, кстати, слизывать приятнее, - он подмигнул и цокнул языком одновременно.
Волшебный момент обжигающей близости и уединенности разрушился, и я снова очутился посреди зала кафе, но приятное послевкусие опустилось вместе с очередным глотком куда-то в желудок, удобно устраиваясь в животе и равномерно распределяя тепло по всему телу, покалывая удовольствием в кончиках пальцев.
Мы зашли в кинозал и сели на свои места, придя как раз к моменту, когда свет стал угасать. Я следил за главными героями, не в состоянии выбрать, кто из них мне нравится больше, раздумывая, почему я не могу войти в зеркало и стать другим человеком в другом мире.
Я посмотрел налево, где сидел Алекс, и с легкой улыбкой наблюдал, как тени играют на его лице, делают его почти загадочным, пряча отдельные особенности и делая акценты на другие. Он не отрывался от экрана, а я – от его лица. Алекс проглотил очередную порцию попкорна, и на его губах медленно появилась улыбка.
- Ты не туда смотришь, - прошептал он, поворачиваясь ко мне лицом.
Я быстро отвернулся к экрану, закусив щеку изнутри. Не глядя, потянулся к ведерку с попкорном на его коленях, и мы случайно соприкоснулись руками. Я всегда считал, что слова «при прикосновении по телу прошел электрический разряд» говорят только для того, чтобы приукрасить действительность, а на самом же деле ничего этого не происходит, но сейчас я отдернул руку, стараясь унять сердце, внезапно забившееся быстрее. Он протянул ведерко и я, вглядываясь в полумраке зала, удостоверяясь, что снова не соприкоснусь с ним, осторожно взял горсть попкорна.