[batkondrat]

Автор: batkondrat
Название: Новая жизнь
Пэйринг: BellDom
Рейтинг: NC-17
Жанр: слэш, AU, омегаверс, первый раз, hurt/comfort, age difference
Размер: мини

От автора

Я совсем не фанат жанра омегаверс, но как и с жанром МПрег - это должно было когда-то случиться. Я просто должна была это попробовать, хотя наверняка упустила какие-то канонные моменты жанра, простите мне это. Откровенно говоря, весь текст писался ради одного конкретного абзаца - уж слишком хотелось открыто поразмышлять на эту тему, тк в тех немногих текстах, которые читала, этот момент как-то не освещался - то ли от скромности и смущения авторов, то ли от их желания просто написать страстный и длинный ПВП. Ни то, ни другое не осуждаю, но чистое ПВП мне уже не интересно, а о скромности и смущении я давно забыла, потому да, небольшое предупреждение, наверное, не помешает - в тексте местами без прикрас говорится об анатомии и физиологии.

Часть четвертая

Последние полтора часа Мэтт беспокойно бродил по своему новому дому, изучая его, пытаясь хоть как-то отвлечься от пугающих мыслей о том, как проходила встреча между его отцом и Домом. Мама в разговоре по телефону сказала, что Мэтт мог прийти и забрать свои вещи, но он уже был согласен с Домом, что появляться у них ему не следовало. Он и сам понимал, что его состояние оставляло желать лучшего — как бы ему ни хотелось казаться сильным, но позавчерашняя истерика с рыданиями вряд ли могла сойти за устойчивое психическое состояние.
Дом должен был вернуться еще полчаса назад, и чем больше времени проходило, тем более ужасные сцены Мэтт представлял. Кто бы мог подумать, что он станет переживать из-за альфы? Но Мэтт ничего не мог с собой поделать, и в попытке отвлечься едва не разбил одну из рамок с фотографией в ней, взяв ее в беспокойные руки. Он реагировал на звук мотора каждой проезжавшей мимо машины и подскакивал к окну, ожидая увидеть паркующегося Дома, но это все не происходило, и Мэтт, не в силах и дальше постоянно бегать к окну, вышел из дома и сел на ступеньках крыльца, то и дело поглядывая на будильник, захваченный им из спальни.
Машина Дома появилась в поле зрения только спустя полчаса, и Мэтт, едва завидев ее, почувствовал, как его сердце заколотилось в груди — и не только от волнения, что с Домом что-то случилось, но и от радости, что он скоро вновь увидит его и почувствует его поблизости.
Машина остановилась у дома, и Мэтт встал и подошел ближе, оглядывая Дома — он в самом деле боялся, что разговор с отцом мог закончиться дракой — но не увидел ничего необычного. Дом с улыбкой вышел из машины, и Мэтт подошел к нему, глядя в его глаза, сбившись, в который по счету раз отметил, какие они у него красивые.
– Здравствуй, малыш, – Дом, обняв его, легко поцеловал в губы, будто они не виделись два часа назад. Но Мэтт был только рад его жесту.
– Почему так долго? Как все прошло? – Мэтт заглянул в машину, где на заднем сидении лежали сумки с его вещами.
– Я заехал в магазин — вечером приедет мама, если ты забыл, а у нас закончились почти все продукты, – улыбнулся Дом. – Прошло все неплохо. Давай разгрузим машину — у нас осталось двадцать пять минут до твоего обследования.
Они перенесли сумки с вещами Мэтта в гостиную, и Мэтт отыскал среди одежды наименее мятую футболку и самые легкие штаны, которые у него были, пытаясь представить, что его ожидало. Он обрывочно помнил, какие процедуры ждали омег на их первом обследовании, но и того, что он помнил, было достаточно — процедуры были смущающими и унизительными, на его взгляд, и Мэтт не представлял, как не сгорит от стыда.
Дом всю дорогу до больницы пытался приободрить Мэтта и обещал быть рядом, но Мэтт не был уверен, что хотел этого, хотя не стал говорить этого вслух. Едва они остановились на парковке у больницы, как у Мэтта чуть не вырвалось предложение вернуться домой с позволением делать с ним все, что Дому заблагорассудится.
– Все хорошо, – в очередной раз повторил Дом. – Это плановый осмотр и постановка на учет. Ничего ужасного с тобой делать не будут. Кроме одного укола, чтобы взять кровь, – чуть улыбнулся он, сжав ладонь Мэтта в своей. – Идем.
Мэтт нехотя выбрался из машины и не двигался с места, пока Дом не взял его за руку и не повел к дверям больницы.
– Мэтт Беллами, назначено на два, – произнес Дом, поздоровавшись с женщиной за регистрационным столом.
Женщина с бейджем «Дороти» проверила записи и кивнула:
– Двадцать третий кабинет, вас ждут.
Дом поблагодарил ее и повел Мэтта по коридорам больницы, остановившись напротив двадцать третьего кабинета, а Мэтт с удивлением размышлял, почему никто даже не засомневался, что Дом — его альфа, на котором теперь лежала вся ответственность за Мэтта.
– Справишься сам? – серьезно спросил Дом, и Мэтт посмотрел на дверь, сглотнув. – Если хочешь, я останусь здесь, и ты сможешь позвать меня в любой момент, – не дождавшись ответа, продолжил Дом и постучал в дверь, раскрыв ее, услышав приглашение войти.
Мэтт снова сглотнул, увидев врача в кабинете, и Дом подтолкнул его вперед.
– Мэттью Беллами, в первый раз, – произнес за Мэтта Дом, и Мэтт перевел взгляд на него. – Пойти с тобой? – тихо повторил Дом, и Мэтт, вновь вспомнив обо всех смущающих процедурах, отрицательно покачал головой и, наконец, взял себя в руки, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.
Мужчина вежливо улыбался из-за своего стола, но эта улыбка ничуть не успокаивала, к тому же, глаза доктора Аткинса следили за каждым движением Мэтта, будто он что-то искал в них или ожидал увидеть что-то важное.
– Добрый день, мистер Беллами. Прошу, присаживайтесь, – добавил он, но сам поднялся с кресла. – Сначала возьмем образец вашей крови, а затем заполним вашу карту, – произнес он, взяв с соседнего металлического столика небольшой ящик со жгутом, шприцем и пробирками. Мэтт сел в предложенное кресло и положил руку на подушку, положенную перед ним доктором. У него никогда прежде не брали кровь из вены, и он с любопытством наблюдал за манипуляциями доктора, следуя его инструкциям. – Вот и все, – набрав две пробирки, чуть улыбнулся доктор и зажал место прокола ватным тампоном, вынимая иглу. – Плотно прижмите, иначе будет гематома, – предупредил он, убирая ящичек обратно и возвращаясь в свое кресло.
Мэтт последовал совету, отвлеченно разглядывая почти пустой стол, за исключением стопки папок в одном из его углов и подставки для ручек, а доктор достал папку из стола — похожую на те, что уже лежали в угу, и открыл ее, принявшись задавать обычные вопросы об имени, дате рождения, страховке и прочем, занося все это в папку, и Мэтт даже успел немного расслабиться, пока вопросы не стали куда более смущающими. Точная дата первой течки, количество сношений и периодичность отдельно для каждого дня, достаточно ли смазки выделялось, испытывал ли Мэтт боли во время сношений — чем дальше, тем Мэтт все больше запинался и краснел, и доктор решил позвать Дома для уточнения деталей. Мэтт не смог встретить его взгляд, когда тот вошел и сел рядом, взяв Мэтта за руку и принявшись спокойно отвечать на вопросы, а Мэтт буквально почувствовал, как горело его лицо, пока Дом расписывал их секс.
Когда заполнение карты закончилось, Дом вновь вышел, и Мэтт приготовился к самой ужасной части — обследованию его тела со всех возможных сторон. Доктор предложил ему зайти за ширму, перекрывающую половину кабинета, и раздеться, и Мэтт, зайдя за нее, с ужасом уставился на кресло, похожее на изощренное кресло для пыток, рядом с которым стоял стол с орудиями для них.
– Верх можете оставить, – произнес доктор, проходя за ширму и взяв перчатки из навесного шкафчика.
Мэтт, не в силах подавить смущение, к этому моменту кое-как снял с себя штаны.
– Я никогда... никогда прежде...
– Я понимаю, – кивнул доктор, встретив взгляд Мэтта. – Это лишь осмотр — немного неприятно, но не болезненно. Прошу, – он указал на кресло, и Мэтт неуверенно подошел к нему, не представляя, как устроиться на нем. – Ноги на подставки.
Мэтт, сев на край кресла, посмотрел на подставки на уровне своей головы и ужаснулся, только представив, в какой позе сейчас окажется. Даже Дом не видел его в такой позе за все те дни, что они провели в постели.
Он сел удобней и откинулся назад, поднимая ноги на подставки и зажмуриваясь от новой волны стыда и смущения.
– Ближе к краю, пожалуйста, – доктор положил ладони на бедра Мэтта и немного потянул на себя. Мэтт выполнил указания и закрыл лицо ладонями от ощущения, насколько раскрытым был и насколько беззащитным себя чувствовал.
Он вздрогнул, почувствовав прикосновение к своему члену, но не убрал рук от лица, борясь с собой и желанием оттолкнуть доктора и прикрыться. Доктор осмотрел член, мошонку и только после этого раздвинул ягодицы Мэтта.
– Пожалуйста, позовите его, пожалуйста, я больше не могу... Пожалуйста, – шептал Мэтт, не отрывая ладоней от лица, и доктор, замерев на секунду, убрал руки от Мэтта, и он услышал его шаги. Он просто не мог пережить это в одиночестве — и пусть это значило, что и Дом будет присутствовать при его унижении, но рядом с ним ему на протяжении этих дней было спокойней, и он надеялся, что так будет и сейчас.
Доктор открыл дверь, и Мэтт услышал, как он позвал Дома, и следом — их приближающиеся шаги. И одного только аромата Дома оказалось достаточно, чтобы страх, едва не переродившийся в панику, уменьшился.
– Я здесь, мой малыш, – прошептал Дом, склонившись над Мэттом и проведя ладонью по его волосам. Мэтт убрал руки от лица и вцепился в свободную руку Дома, тут же поворачивая голову в его сторону, но не открывая глаз — если бы мог, он бы уткнулся лицом в его живот, но ему мешал подлокотник.
– Мистер Беллами, сейчас я введу датчик УЗИ — вам нужно постараться расслабиться.
– Подождите секунду, – попросил Дом и продолжил мягче: – Мэтт, посмотри на меня. – Но он не нашел в себе силы открыть глаза. – Посмотри на меня, – повторил Дом, и что-то в его изменившемся тоне заставило Мэтта подчиниться. – Я не дам тебя в обиду, – продолжил Дом, едва он встретил его взгляд. – Никому не позволю причинить тебе боль — даже тебе самому и поэтому сейчас ты должен расслабиться и позволить осмотреть себя, – вкрадчиво произнес Дом, и Мэтт вновь почувствовал непреодолимое желание подчиниться. И медленно, он перестал ощущать свое тело единым комком нервов, вокруг которого до боли сжались мышцы — он расслабился и даже перестал так сильно цепляться за руку Дома. – Прошу вас, доктор, – не разрывая зрительный контакт, сказал Дом и чуть улыбнулся Мэтту.
Он старался игнорировать манипуляции доктора, вместо этого сосредотачиваясь на лице Дома. У него был добрый взгляд, а от его улыбки становилось тепло на душе. И его аромат... Только от него одного Мэтт чувствовал себя спокойней. Он все рассматривал его лицо и никак не мог поверить, что такой и будет их жизнь, что одно только присутствие Дома рядом будет вселять в него уверенность и что Дом в самом деле не станет подавлять его.
Как долго длилось обследование, Мэтт не заметил — голос доктора вырвал его из размышлений о том, насколько Дом красивый и какие чувства вызывал, удивляясь тому, как быстро начал сдавать его разум в борьбе за независимость тела — он уже почти и не возражал, и даже сама идея, что он — омега, принадлежащий альфе, не казалась такой пугающей, как в первый день.
– Можете одеваться, мистер Беллами.
– Все хорошо? – спросил Дом, помогая Мэтту встать с кресла.
– Да, состояние органов отличное, никаких патологий и изменений. Рекомендую следующие несколько дней пользоваться презервативом при половом контакте, чтобы дать пробке возможность восстановиться без задержек.
– Благодарю за совет, доктор, – вежливо отозвался Дом.
Мэтт, одеваясь, пытался вспомнить анатомию омег и значение слова «пробка». С самых первых уроков анатомии он не переставал удивляться извращенности природы, ее насмешке над омегами — как вообще можно было создать нечто подобное? Не мужчина и не женщина, и даже не совсем гермафродит — они ведь не впадали в измененное состояние, когда требовался мужчина на несколько дней, способный удовлетворить их похоть? Не менее безумным Мэтту казалось и расположение внутренних половых органов. Он никогда не был слишком брезгливым, но природа, кажется, вообще не знала такого понятия, иначе как можно было объяснить расположение шейки матки в прямой кишке? Учителя не переставали говорить, что строение омег было удивительным, но Мэтт был с ними в корне не согласен. Из-за подобного строения омеги и впадали в стадию течки — природа вовсе не заботилась об удовольствии партнеров в эти дни, главной причиной частых сношений в первые дни была необходимость очистить прямую кишку от любых возможных бактерий, которые могли проникнуть в матку вместе со сперматозоидами. Насколько он помнил, первые дни количество сперматозоидов в сперме альфы было непозволительно малым, и если бы они не были альфами, их бы могли считать бесплодными. Но и в первые дни вероятность зачатия была низкой — та самая пробка, о которой говорил доктор, была гораздо плотней, нежели у обычных женщин, и ее проницаемость не зависела от уровня гормонов в организме — у омег она разрушалась под действием спермы альфы, и это было еще одной причиной, почему сношений в первые дни было так много. Количество спермы в теле омеги в эти дни было рекордным за всю течку еще и потому, что анус омег был куда более эластичным по сравнению с анусом обычного человека — он легко возвращался в обычное состояние после секса, что позволяло сохранить как можно больше спермы внутри до нового контакта — в середине первого дня Мэтт из-за этого побежал в туалет с мыслью, что у него ко всему прочему разыгралась диарея, но не тут-то было. Он и позабыл, что организм в эти дни все же перестраивался и пищеварение замедлялось, позволяя отдавать все время и всю прямую кишку в распоряжение овулирующей матки. Все это, абсолютно все было вовсе не удивительно — это было настоящим издевательством со стороны природы. И теперь Мэтт стал частью этого.
От дверей кабинета до дверей машины Дома он придумывал различные совершенно нелепые способы мести природе: выбросить целый пакет пластиковых бутылок в залив, вылить канистру бензина туда же или сжечь все это на заднем дворе — что угодно, лишь бы навредить ей.
– Я ведь говорил, ничего ужасного, – улыбнулся Дом, сев на водительское сидение.
– Да, – тихо согласился Мэтт и перевел взгляд за окно, не желая разговаривать на эту тему — в ближайшие пару лет точно.
– Послезавтра тебя только проинструктируют относительно приема противозачаточных и отдадут таблетки — ничего делать не станут, – заверил Дом, и Мэтт только кивнул.
– Так что было во время встречи с родителями? – надеясь поскорей закончить этот разговор, спросил Мэтт.
– Твоего отца не было дома, и я решил, что смысла дожидаться его нет — по словам твоей мамы, он вовсе не был рад тому, что случилось, и не желал видеть того, кто отобрал у него сына. Она тоже не выглядела счастливой.
– Надо позвонить ей...
– Она просила не делать этого, – тихо прервал его Дом. – Не звонить и не приходить — думаю, она боится, что ты попадешь на отца.
– Или она решила вычеркнуть меня из своей жизни, – вздохнул Мэтт и почувствовал прикосновение к своему бедру. – Нет, я в порядке. Я ожидал чего-то подобного. Когда приедет твоя мама? – сменил тему Мэтт.
– Обещала к четырем. Успеем разобрать твои вещи.
– Я думал, ты займешься ужином.
– Нет, мы приготовим его все вместе — мама считает, что это лучший способ преодоления неловкости от знакомства. Делать что-то вместе, чтобы потом вместе насладиться результатом.
Мэтт хмыкнул, но, подумав, решил, что мог бы согласиться с этим.
Они вернулись домой и, как и предложил Дом, принялись разбирать вещи Мэтта, и он вновь удивился, насколько Дом был готов к его появлению здесь: два ящика комода были полностью свободны, как и половина шкафа, которую заняли немногочисленные рубашки Мэтта, хотя обычно он хранил и их сложенными, вместе со всей остальной одеждой. Дом хотел освободить полку под книги Мэтта, но он отказался — большинство из них были школьными учебниками или хрестоматиями, которые уже были Мэтту ни к чему. Оставшиеся книги он добавил к книгам Дома, как и пластинки и кассеты — к пластинкам и кассетам Дома. Он ведь был не гостем здесь, они будут жить вместе, а значит, у них не должно быть подобного разделения на свое и чужое. К его удивлению, подобное размывание границ собственными руками оказалось приятным, а ведь он думал, что впускать незнакомого человека в свою жизнь будет сложно и тяжело.
Мама Дома приехала немного раньше, и сумки с вещами Мэтта пришлось оставить для следующего дня. Дом встретил ее в дверях, а Мэтт неуверенно вышел из спальни, не зная, как себя вести — прежде он не знакомился с чьими бы то ни было родителями. И пока он думал, как должен поступить, они подошли к нему сами, и Дом взял его за руку.
– Знакомься, мама, это Мэтт, – лучезарно улыбаясь, произнес Дом. – Мэтт, это моя мама, Кристин Ховард.
– Здравствуйте, – тихо поздоровался Мэтт, и миссис Ховард улыбнулась — очень похоже на улыбку Дома.
– Здравствуй, дорогой, – мягким тоном ответила она и на мгновение почти невесомо приобняла Мэтта. – Добро пожаловать в семью, – она чуть сжала его плечо, и, под действием настроений их обоих, Мэтт немного расслабился и даже смог улыбнуться.
– Благодарю.
От Дома исходили такие сильные волны положительных эмоций, что Мэтт был не в состоянии сопротивляться им, как не мог в обычное время сопротивляться властным ноткам в его тоне, и к моменту, когда они выяснили, что миссис Ховард, настоявшая, чтобы Мэтт звал ее Кристин, не желала терять времени на отдых после поездки и вполне готова была приступить к готовке, Мэтт уже не испытывал неловкости. Более того, он чувствовал себя на месте, в кругу семьи, чего, кажется, вообще никогда не испытывал. Это было необычно, ново, но так невероятно приятно, что даже Дом заметил, насколько часто он улыбался и смеялся.
Они вместе приготовили ужин, и в это время Кристин задала Мэтту множество вопросов о его жизни, иногда отвлекаясь на вопросы Дому, будто позволяя Мэтту отдохнуть, хотя он не чувствовал острой необходимости в этом. Кристин располагала к себе, казалась чуткой и доброй, то и дело улыбаясь Мэтту и повторяя, как она рада, что они с Домом нашли друг друга.
После ужина они перешли в гостиную для чаепития, и едва Дом вышел из комнаты, чтобы заварить чай, Кристин повернулась к Мэтту и взяла его за руку.
– Я знаю, тебя одолевают сомнения и страх, как бы ты сейчас себя ни чувствовал под воздействием Дома, – произнесла она. – Я проходила через это. Знаю, многие матери говорят, что знают своих детей и что они самые лучшие, но он в самом деле очень долго ждал тебя. И он готовился к твоему появлению на своем пути с того самого момента, как узнал свой статус, но даже это не сделало его телепатом, поэтому, мой тебе скромный совет, если тебе что-то не нравится — скажи ему об этом. Говори с ним о своих чувствах, о своих желаниях. Прекрасно, что вы истинная пара, но это не значит, что он все о тебе знает. Я знаю, он будет делать все, чтобы ты был счастлив, но без твоей помощи, без твоего участия в ваших отношениях, он не сможет этого сделать. Ему нужно от чего-то отталкиваться. Любая пара — это механизм из двух частей, и одна без другой работать не сможет. Вы будете счастливы, если оба будете стараться.
Мэтт облизнул губы и посмотрел на их объединенные руки.
– Он хороший, – тихо произнес он. – Не такой, как мой отец. Но мама тоже говорила, что поначалу он был другим, – неуверенно добавил Мэтт и глянул в глаза Кристин.
– Поэтому тебе нужно говорить, что тебе нравится, а что нет, – кивнула Кристин. – Большинство омег теряются под авторитетом альфы и не говорят о своих чувствах, и чем больше они молчат, тем больше альфы убеждаются, что знают, что нужно их омегам, и потому все больше подавляют их, а привыкшие подчиняться омеги перестают даже пытаться возражать. И поэтому происходит такой перекос в отношениях. Ни один психически здоровый альфа не желает мучить свою омегу, но они — заложники собственной уверенности. Доминик знает это и будет стараться контролировать себя, но, как и любому альфе, ему жизненно необходимо заботиться об омеге, и если ты не будешь давать ему подсказок, он станет делать так, как посчитает наиболее подходящим для тебя, и это может привести к плачевным последствиям для вас обоих. Не позволь этому случиться.
Дом вошел в гостиную с подносом в руках, и Мэтт посмотрел в его глаза, размышляя о словах Кристин.
– Я что-то пропустил? – переводя взгляд с Мэтта на свою маму, спросил Дом, и Кристин покачала головой, чуть улыбнувшись и отпуская руку Мэтта:
– Я просто интересовалась состоянием Мэтта.
– Все хорошо? – встревоженно посмотрев Мэтту в глаза, спросил Дом и поставил поднос на столик перед ними, тут же подходя к Мэтту и взяв его за руку.
– Все отлично, – улыбнулся Мэтт, отметив, как быстро спокойствие Дома переродилось в настороженность. – Рядом с тобой еще лучше, – добавил он и потянул Дома за руку на себя, заставляя склониться, и легко поцеловал его в губы.
Может, Кристин была права, и они оба могли быть счастливы — по крайней мере, все эти дни, что Мэтт провел в обществе Дома, ему было хорошо, за исключением тревожных мыслей, но они никак не были связаны с поведением Дома. Теперь, глядя на омегу Кристин, которая тридцать лет проживала в браке с альфой и при этом осталась цельной, жизнерадостной, самостоятельной личностью, он не сомневался, что это возможно — остаться собой в отношениях с альфой. А если к этому еще и добавится постоянная уверенность при одном лишь присутствии Дома рядом, если он будет чувствовать спокойствие рядом с ним, как сегодня во время осмотра, если его постоянно будет наполнять счастье и умиротворение, если он будет чувствовать заботу и любовь...
Мэтту уже не терпелось начать эту новую жизнь вместе с Домом.

Послесловие

Послесловие
Пожалуй, можно было бы еще немного поиграть с этой темой и углубиться в, скажем так, тело омеги и то, как же все происходит, да и пофантазировать, почему же природа вообще так поступила с бедными омежками и откуда они взялись, но пока острой необходимости исследовать эту терра инкогнита не испытываю, а потому поставлю точку в этой истории, хотя не факт, что она окончательная.