Я такой домосек ©
Автор: batkondrat
Название: Где ты?
Предупреждение: POV... чей же, чей же??? Мэтта.
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: BellDom
Жанр: не знаю, жду предложений... может, путешествие?
Размер: мини
От автора: а мне нечего сказать)
читать дальшеЯ помню это место. Здесь у нас проходили уроки физики. Все парты в толстом слое пыли, окна матовые – их тоже никто не протирает, на доске меловые разводы. Я поднялся на кафедру перед доской и подошел к тумбочке, откуда обычно мистер Коллинз зачитывал нам лекции. Этот кабинет был чем-то важным, здесь произошло что-то, что повлияло на мою жизнь. Я смотрю на свою парту: как ни странно, она чистая и блестит лаком, ярко выделяясь на сером фоне остальных. Я подхожу к ней и сажусь на стул, оглядываясь вокруг, читая высказывания Эйнштейна и Максвелла, написанные на стенах печатным шрифтом. Рядом висят стенды со всевозможными постоянными, периодическая система химических элементов, кое-где на подставках стоят горшки с засохшими цветами.
«Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл».
Я смотрю на портрет того, кто это сказал и повторяю в своей голове: Имеет ли?
Забавно, сидя здесь, скучая на уроке, я представить себе не мог, что когда-нибудь вырвусь отсюда. Из школы, из этого города, туда. Я чуть не ослеп от всех этих софитов, ударивших в меня вместе со славой. А, может, я все-таки ослеп?
Я открываю парту и вижу вырванный из тетради, пожелтевший от времени, листок.
«Мистер Коллинз – идиот! Ха-ха!» написано большими буквами вместо заглавия.
«Идиот ты, если он сейчас увидит твой листок – тебе конец. Оставит после урока!»
«Ну и пусть, тогда я и там поиздеваюсь над ним!»
«Мэтт, у нас планы, или ты забыл?»
«Помню, тебе сложно подождать? Пару часов, не больше...»
«Я подожду, а остальные? Я задолбался постоянно прикрывать тебя!»
«Тогда какого черта ты пишешь мне? Мог бы с самого начала отобрать листок и все!»
«Потому что, черт возьми, ты бы психанул! Снова обиделся бы на меня, не пришел, мне бы пришлось извиняться за то, что не нужно, унижаться, умолять... Мне продолжить список?»
«Вот такой ты друг? Спасибо.»
«Твою мать, Беллс! Ты хоть раз подошел первым мириться?! Хоть раз?! Такого никогда не было, я всегда на побегушках, всегда я – тот, кто должен признаться в несуществующих ошибках! Ты у нас чист, как Анджела, да?! Хоть раз спустись до извинения! Не передавай мне больше листок.»
Последняя реплика была написана с сильной злобой – ручка глубоко въедалась в бумагу, так, что можно было прощупать отпечаток с другой стороны, а буквы на удивление стояли стройно, ровным красивым почерком, совсем не мужским.
Я тогда извинился. Он не стал ждать меня после урока, а быстро вышел из кабинета, но я поймал его после учебного дня у его шкафчика. Он складывал учебники, а я потянул его за локоть именно в тот момент, когда он отпустил стопку тетрадей – они все рассыпались по полу. Я стал неуклюже собирать их, бормоча извинения, а он недовольно ворчал на меня и в конце вырвал свои тетради из моих рук, глянув так злобно, что я просто растерялся. На автомате повторил «извини» и, развернувшись, быстро ушел, проклиная себя за такое поведение. Я извинился – у него не было даже права на то, чтобы так смотреть на меня.
Я положил листок обратно в парту – тут ему самое место. Еще раз посмотрел на портрет Эйнштейна, который своим взглядом спрашивал «Имеет ли твоя жизнь смысл?» и мне нечего было ему ответить.
– Ты здесь?.. - прошептали со стороны входа и я не успел обернуться, как кабинет физики рассыпался, разрушился, превратился в песок...
...Песок мягко обнимал мои ноги, а теплая прибойная волна зарывала в него еще больше. Я глянул на небо – оно было чистым и глубоким, куда-то в затылок светило жаркое июльское солнце. Мне всегда нравилось бродить здесь. Чувствовать морской соленый ветер, ощущать влажный мягкий песок под ногами, слушать морскую музыку. Она прекрасна своей необузданностью, разрушительной силой, тяжелыми переливами и перекатами – такое нельзя создать ни на одном инструменте и даже целый оркестр не сможет такое сыграть – это музыка не струнных, не духовых, это музыка Стихии. Я всегда хотел быть таким же, как она. Иногда у меня получается стать стихийным бедствием, и все жалуются – это не то, чего я добиваюсь, я хочу быть таким же совершенным, таким же нерушимым, как Стихия, чтобы мне никто не мог сопротивляться, чтобы меня не просто слушали, но и вслушивались. Не знаю, получается ли это у меня хоть иногда.
Пляж абсолютно пуст, да и кому здесь быть? Сколько бы я здесь не бродил, мне никто никогда не встречался. Тут я думал о «смысле жизни», а вернее, обо всем, что лезло в голову. Здесь я обдумывал, как лучше сыграть кавер, как так бросить девчонку, чтобы она всю жизнь потом думала, что потеряла невероятно много, как завоевать мир, как избежать наказание за то, что придешь домой только под утро и пьяным, как заработать не работая и прочее в том же духе. Здесь же зарождались множество идей, которые после долго пылились в моей голове и только когда мы записывали первый альбом, я смог претворить их в жизнь. Отчасти, поэтому первый альбом вышел таким буйным. Здесь же я продумывал план «побега», когда я мог бы выбирать куда отправиться.
Я всегда считал, что никогда не захочу вернуться в эту дыру. Иногда, я хочу. Я думал, что буду выбирать этому месту новые, те, где еще не был и никогда не возвращаться в предыдущие. Я многого не знал. Вечное скитание по чужим местам выматывает, и хочется немного покоя, постоянства. Ничего, кроме одного и того же места этого не дает. Более-менее постоянные отношения, которые у меня были, тоже.
Что-то, маленькое и колючее, как заноза засело в голове. В этот же самый момент я увидел на горизонте точку. И она медленно приближалась. Я отвернулся, чтобы не ждать, нетерпеливо вглядываясь, и увидеть, что это, а смотрел на море, на пенистые гребни волн, набегающие на пляж.
– Ты здесь!.. - выдохнули облегченно и я повернулся, но меня ослепил яркий свет, и все потонуло в нем.
С этим приходится свыкаться – яркий софит всегда светит в лицо, ослепляя, но это необходимо, чтобы зрители видели тебя. Зачем им меня видеть? У меня не очень симпатичное лицо в обычное время, но когда я отключаюсь, тону в музыке, оно просто ужасно.
Сейчас никого нет ни на сцене, ни в зале – стадион пуст. На мне не висит гитара и микрофон отключен. Я помню эту сцену, толпу, наполнившую зал и чествующую нас. Но не это было самым главным, хотя в первый раз нас приняли так тепло, даже горячо. Я спускаюсь со сцены и бреду по длинному коридору, люминесцентные лампы мигают, напоминая о коридорах больниц.
Я захожу в комнату, пропахшую сигаретами, дешевым кислым пивом и чем-то еще, вроде, рвотой. Слегка морщусь и оглядываюсь: все покрыто слоем пыли. Зеркало во всю стену, обрамленное лампочками, как в старых фильмах, на столе перед ним всевозможное барахло: от геля для волос до музыкальных примочек и презервативов – все в невозможном беспорядке. Старый потрепанный диван слева, вдоль стены с каким-то журналом, даже не музыкальным, справа вешалка с незнакомой одеждой. Я сажусь на старый диван и нахожу под подушкой телефон – он явно принадлежит не мне, и я откладываю его и беру журнал. Вижу в нем свое интервью и снова смотрю на обложку – очередной мировой гид для женщин. Все обо всем и обо мне в том числе. Его уже кто-то читал и даже подчеркнул пару фраз.
«...Нет, все не бывает совсем плохо, зависит оттого, как посмотреть. Когда происходит очередной вселенский пинок, я каждый раз уверяюсь, что у меня есть что-то, чего нет ни у кого. Но я не скажу вам, что это...»
«...Когда ты на грани и не можешь сделать выбор, иногда нужен кто-то, кто толкнет тебя вперед или рванет за руку обратно. Иногда, это очень выгодно – иметь такого человека, потому что можно обвинить его в последствиях, хотя это и не совсем честно...»
Я резко закрываю журнал и отбрасываю его в сторону. Не честно оставлять журнал с такими цитатами самого же меня перед моим носом. Я беру в руки чужой телефон и бесцельно открываю папку за папкой. Список контактов пуст, в календаре нет отмеченных дат. Внезапно, аппарат издает писк и начинает моргать значок батареи – телефон совсем разрядился. Я закрываю предупреждение и открываю папку сообщений: два входящих, два отправленных, одно в черновиках.
Открываю входящие:
«Привет. Нет. Я тоже. Не переусердствуй, как потом играть, если руки будет мондражить?»
«Да, полночь. Ха-ха... Мой пыл охладили жестоким «нет!» и злым хлопком двери. Эти «женские циклы», знаешь ли...»
Открываю отправленные:
«Привет. Не отвлекаю? Я соскучился... Я тут напился, как последняя скотина, так что не принимай меня всерьез...»
«У тебя же вроде полночь? Что ты не кувыркаешься?»
Открываю черновики:
«Знаешь, давно хотел тебе сказать, наверное, лучше было бы именно сказать, а не прятаться за технические достижения, но я даже не представляю, как...»
На этом сообщение обрывалось. Перечитывая его раз за разом я не находил смысла, тем более не зная, чей телефон, невозможно было догадаться, кто и о чем хотел сказать.
Я отложил его на диван, положив на видное место, чтобы владелец мог легко найти его и снова огляделся. Здесь, после концерта, я не напился, как обычно бывало. Здесь я задумался в общем шуме ликования, что сделал большой шаг, что назад дороги нет. Хотя, она была. Скатиться, опуститься на алкоголе, наркотиках и прочем, как много раз бывало со знаменитыми людьми. Это никогда не коснется меня. Я буду идти только вперед, пробиваться сквозь стену непонимания, отрицания и ненависти. Расталкивая замешкавшихся, опустившихся, не использовавших шанс. В этом и была цель – достичь вершины и оттуда прокричать свои идеи, свои мысли, преклонить мир к ногам, объяснить всем и каждому, что не так. Здесь я закрепил цель, сделался еще упрямее, только в этом видел правильность своего существования.
– Ты здесь?.. - прошептали из-за открывающейся двери, но телефон, затренькав вновь, отвлек меня, и я, вздрогнув, повернулся к нему, а его несносная трель звучала все громче, и я зажмурился и закрыл уши руками...
Я повторял одну и ту же строчку из новой песни и никак не мог подобрать продолжения, мысли потерялись, разлетелись, как испуганная стая птиц. Я не помню, что их разогнало, но теперь пытался сосредоточиться вновь, закрыв уши и зажмурившись, надеясь, что это поможет. Не помогало. Со злости я отшвырнул от себя листки с набросками и бросил ручку подальше. Что-то смутило мой разум, что-то не давало думать только о песне, что-то выгнало все мысли, и это «что-то» сбежало вместе с ними.
Я сидел в своем кабинете, нога нервно дергалась, а пальцы отстукивали невнятный ритм. Нужно было просто остановить себя, переждать немного и браться за дело снова, но я не мог остановиться, не знал, почему, и нервничал от этого еще больше.
Я беру карандаш и вывожу на бумаге: «Стремись... чтобы твоя жизнь имела смысл...»
Имеет ли? Или я упускаю что-то важное? Я упускаю, сейчас, в данный момент, что-то, что разогнало мысли – это что-то важное, я потерял это, мне надо срочно найти. Идти туда, не зная, куда. Не так ли я жил всю жизнь? Упорно идя к цели, желая, чтобы меня услышали – не утопическое ли это желание? Но наверняка, меня кто-то понимает. Хоть кто-то... Но это ли важно? Кто должен услышать? Услышит только тот, кто умеет слушать.
Но кажется, что всю дорогу, всю мою жизнь, рядом со мной было что-то, что я игнорировал, что отрицал.
Ответ за дверью из кабинета. Он точно там, я чувствую, но не могу подойти, пересилить себя, заставить встретиться лицом к лицу с правдой. Возможно, разрушив все остальное. Так нужна ли такая правда? Мне страшно и я делаю небольшие шаги на ватных ногах, тихо шурша ковром. Берусь за ручку, медленно поворачиваю и толкаю, шепча:
– Ты здесь?..
Меня ослепляет солнечный свет из окна гостиничного номера. Я натягиваю одеяло выше, закрываясь, тихо ворча. Я еще не уверен, проснулся ли, или сон еще продолжается и это просто смена очередных декораций. Сзади кто-то обнимает меня и утыкается носом в мою шею, щекоча кожу теплым дыханием.
– Ты здесь... - слышу довольный шепот и улыбаюсь. Кто бы ни был этот человек за спиной – он рад моему присутствию.
– Да... - просто отвечаю и кладу свою руку поверх чужой на своей талии, попутно вспоминая, что было предыдущим вечером, поэтому совершенно не удивляюсь, когда чувствую твердые мускулы и слегка выпирающие вены на предплечье, переплетая свои пальцы с чужими.
– Ты бормотал всю ночь...
– Много наговорил?
Сзади хмыкают:
– Извинялся передо мной...
– И все?
– Нет, еще о мистере Коллинзе. Помнишь его? Наш учитель по физике.
– Да, - я улыбнулся.
– Что-то о море, ужасном мобильном рингтоне и невозможности сосредоточиться. Только ты можешь думать о чем-то важном во сне...
Я тихо пересказал свои сны.
– И? Ты так и не можешь ответить старику-Альберту?
– Во всех снах ты звал меня, но я ускользал...
– Как мне это знакомо, - сзади снова хмыкают и я разворачиваюсь, чтобы увидеть лицо. Он улыбается, приподняв голову, волосы на которой в беспорядке ото сна – раньше я бы этого не заметил, а если бы и заметил – просто посмеялся. Сейчас же я довольно улыбаюсь, разглядывая творение подушки на его голове.
– В моей жизни есть смысл.
– И какой же, скажешь?
– Я могу, но не стану.
– Это что-то ужасное?
– До невероятия... - я тихо смеюсь.
– Мне стоит переживать? - он прижимается своей щекой к моей груди, глядя на меня, забираясь своим взглядом куда-то очень глубоко в мою душу, пугающе проницательно.
– Как раз нет.
– А группе?
– Тоже нет.
– Значит, я спокоен, - он расслабленно закрывает глаза, а я разглядываю его черты лица, и он вдруг улыбается. - Не пялься...
Я задумался, уставившись на него. Как долго я ничего не видел... Нет, видел, но не замечал. Не обращал внимания, ни разу не задумывался о том, что вижу.
Все время рядом со мной было что-то, ради чего стоило жить, ради чего стоило добиваться всего того, что я имел.
Преклонить мир? Заставить услышать себя? Как можно было этого желать, когда я сам ничего не видел? Утопическое желание было для начала идиотичным. Только сейчас я мог претендовать на что-то, будучи прозревшим.
В моей жизни есть смысл, он прямо сейчас лежал на моей груди и улыбался.
Может быть, моя слепота была нужна для чего-то? Может быть, это была какая-то проверка? Для нас обоих. Или только для меня? Чтобы сейчас я осознал, как много должен ему за его постоянное присутствие в своей жизни. И я готов...
– Мэтт... - он выталкивает меня из мыслей. - Где ты?
Я улыбаюсь ему:
– Я здесь... - и тут же с ужасом осознаю, что он исчезает из моих объятий, что комната размывается перед глазами, я пытаюсь кричать, но не могу...
Я весь сжимаюсь, пытаясь удержать его, но обхватываю только себя, в горле зарождается крик, от меня как будто отрывают кусок, я жмурюсь и стискиваю челюсти.
– Мэтт... Мэтт, проснись! - Я вздрагиваю и распахиваю глаза в темноте. - Все хорошо... я здесь...
– Дом... - я прижимаюсь к нему, впиваюсь в его кожу пальцами, утыкаюсь в его грудь лицом.
– Я здесь, - он гладит меня по голове и целует.
– Я правда не сплю? - шепотом спрашиваю его.
Он улыбается и...
Название: Где ты?
Предупреждение: POV... чей же, чей же??? Мэтта.
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: BellDom
Жанр: не знаю, жду предложений... может, путешествие?
Размер: мини
От автора: а мне нечего сказать)
читать дальшеЯ помню это место. Здесь у нас проходили уроки физики. Все парты в толстом слое пыли, окна матовые – их тоже никто не протирает, на доске меловые разводы. Я поднялся на кафедру перед доской и подошел к тумбочке, откуда обычно мистер Коллинз зачитывал нам лекции. Этот кабинет был чем-то важным, здесь произошло что-то, что повлияло на мою жизнь. Я смотрю на свою парту: как ни странно, она чистая и блестит лаком, ярко выделяясь на сером фоне остальных. Я подхожу к ней и сажусь на стул, оглядываясь вокруг, читая высказывания Эйнштейна и Максвелла, написанные на стенах печатным шрифтом. Рядом висят стенды со всевозможными постоянными, периодическая система химических элементов, кое-где на подставках стоят горшки с засохшими цветами.
«Стремись не к тому, чтобы добиться успеха, а к тому, чтобы твоя жизнь имела смысл».
Я смотрю на портрет того, кто это сказал и повторяю в своей голове: Имеет ли?
Забавно, сидя здесь, скучая на уроке, я представить себе не мог, что когда-нибудь вырвусь отсюда. Из школы, из этого города, туда. Я чуть не ослеп от всех этих софитов, ударивших в меня вместе со славой. А, может, я все-таки ослеп?
Я открываю парту и вижу вырванный из тетради, пожелтевший от времени, листок.
«Мистер Коллинз – идиот! Ха-ха!» написано большими буквами вместо заглавия.
«Идиот ты, если он сейчас увидит твой листок – тебе конец. Оставит после урока!»
«Ну и пусть, тогда я и там поиздеваюсь над ним!»
«Мэтт, у нас планы, или ты забыл?»
«Помню, тебе сложно подождать? Пару часов, не больше...»
«Я подожду, а остальные? Я задолбался постоянно прикрывать тебя!»
«Тогда какого черта ты пишешь мне? Мог бы с самого начала отобрать листок и все!»
«Потому что, черт возьми, ты бы психанул! Снова обиделся бы на меня, не пришел, мне бы пришлось извиняться за то, что не нужно, унижаться, умолять... Мне продолжить список?»
«Вот такой ты друг? Спасибо.»
«Твою мать, Беллс! Ты хоть раз подошел первым мириться?! Хоть раз?! Такого никогда не было, я всегда на побегушках, всегда я – тот, кто должен признаться в несуществующих ошибках! Ты у нас чист, как Анджела, да?! Хоть раз спустись до извинения! Не передавай мне больше листок.»
Последняя реплика была написана с сильной злобой – ручка глубоко въедалась в бумагу, так, что можно было прощупать отпечаток с другой стороны, а буквы на удивление стояли стройно, ровным красивым почерком, совсем не мужским.
Я тогда извинился. Он не стал ждать меня после урока, а быстро вышел из кабинета, но я поймал его после учебного дня у его шкафчика. Он складывал учебники, а я потянул его за локоть именно в тот момент, когда он отпустил стопку тетрадей – они все рассыпались по полу. Я стал неуклюже собирать их, бормоча извинения, а он недовольно ворчал на меня и в конце вырвал свои тетради из моих рук, глянув так злобно, что я просто растерялся. На автомате повторил «извини» и, развернувшись, быстро ушел, проклиная себя за такое поведение. Я извинился – у него не было даже права на то, чтобы так смотреть на меня.
Я положил листок обратно в парту – тут ему самое место. Еще раз посмотрел на портрет Эйнштейна, который своим взглядом спрашивал «Имеет ли твоя жизнь смысл?» и мне нечего было ему ответить.
– Ты здесь?.. - прошептали со стороны входа и я не успел обернуться, как кабинет физики рассыпался, разрушился, превратился в песок...
...Песок мягко обнимал мои ноги, а теплая прибойная волна зарывала в него еще больше. Я глянул на небо – оно было чистым и глубоким, куда-то в затылок светило жаркое июльское солнце. Мне всегда нравилось бродить здесь. Чувствовать морской соленый ветер, ощущать влажный мягкий песок под ногами, слушать морскую музыку. Она прекрасна своей необузданностью, разрушительной силой, тяжелыми переливами и перекатами – такое нельзя создать ни на одном инструменте и даже целый оркестр не сможет такое сыграть – это музыка не струнных, не духовых, это музыка Стихии. Я всегда хотел быть таким же, как она. Иногда у меня получается стать стихийным бедствием, и все жалуются – это не то, чего я добиваюсь, я хочу быть таким же совершенным, таким же нерушимым, как Стихия, чтобы мне никто не мог сопротивляться, чтобы меня не просто слушали, но и вслушивались. Не знаю, получается ли это у меня хоть иногда.
Пляж абсолютно пуст, да и кому здесь быть? Сколько бы я здесь не бродил, мне никто никогда не встречался. Тут я думал о «смысле жизни», а вернее, обо всем, что лезло в голову. Здесь я обдумывал, как лучше сыграть кавер, как так бросить девчонку, чтобы она всю жизнь потом думала, что потеряла невероятно много, как завоевать мир, как избежать наказание за то, что придешь домой только под утро и пьяным, как заработать не работая и прочее в том же духе. Здесь же зарождались множество идей, которые после долго пылились в моей голове и только когда мы записывали первый альбом, я смог претворить их в жизнь. Отчасти, поэтому первый альбом вышел таким буйным. Здесь же я продумывал план «побега», когда я мог бы выбирать куда отправиться.
Я всегда считал, что никогда не захочу вернуться в эту дыру. Иногда, я хочу. Я думал, что буду выбирать этому месту новые, те, где еще не был и никогда не возвращаться в предыдущие. Я многого не знал. Вечное скитание по чужим местам выматывает, и хочется немного покоя, постоянства. Ничего, кроме одного и того же места этого не дает. Более-менее постоянные отношения, которые у меня были, тоже.
Что-то, маленькое и колючее, как заноза засело в голове. В этот же самый момент я увидел на горизонте точку. И она медленно приближалась. Я отвернулся, чтобы не ждать, нетерпеливо вглядываясь, и увидеть, что это, а смотрел на море, на пенистые гребни волн, набегающие на пляж.
– Ты здесь!.. - выдохнули облегченно и я повернулся, но меня ослепил яркий свет, и все потонуло в нем.
С этим приходится свыкаться – яркий софит всегда светит в лицо, ослепляя, но это необходимо, чтобы зрители видели тебя. Зачем им меня видеть? У меня не очень симпатичное лицо в обычное время, но когда я отключаюсь, тону в музыке, оно просто ужасно.
Сейчас никого нет ни на сцене, ни в зале – стадион пуст. На мне не висит гитара и микрофон отключен. Я помню эту сцену, толпу, наполнившую зал и чествующую нас. Но не это было самым главным, хотя в первый раз нас приняли так тепло, даже горячо. Я спускаюсь со сцены и бреду по длинному коридору, люминесцентные лампы мигают, напоминая о коридорах больниц.
Я захожу в комнату, пропахшую сигаретами, дешевым кислым пивом и чем-то еще, вроде, рвотой. Слегка морщусь и оглядываюсь: все покрыто слоем пыли. Зеркало во всю стену, обрамленное лампочками, как в старых фильмах, на столе перед ним всевозможное барахло: от геля для волос до музыкальных примочек и презервативов – все в невозможном беспорядке. Старый потрепанный диван слева, вдоль стены с каким-то журналом, даже не музыкальным, справа вешалка с незнакомой одеждой. Я сажусь на старый диван и нахожу под подушкой телефон – он явно принадлежит не мне, и я откладываю его и беру журнал. Вижу в нем свое интервью и снова смотрю на обложку – очередной мировой гид для женщин. Все обо всем и обо мне в том числе. Его уже кто-то читал и даже подчеркнул пару фраз.
«...Нет, все не бывает совсем плохо, зависит оттого, как посмотреть. Когда происходит очередной вселенский пинок, я каждый раз уверяюсь, что у меня есть что-то, чего нет ни у кого. Но я не скажу вам, что это...»
«...Когда ты на грани и не можешь сделать выбор, иногда нужен кто-то, кто толкнет тебя вперед или рванет за руку обратно. Иногда, это очень выгодно – иметь такого человека, потому что можно обвинить его в последствиях, хотя это и не совсем честно...»
Я резко закрываю журнал и отбрасываю его в сторону. Не честно оставлять журнал с такими цитатами самого же меня перед моим носом. Я беру в руки чужой телефон и бесцельно открываю папку за папкой. Список контактов пуст, в календаре нет отмеченных дат. Внезапно, аппарат издает писк и начинает моргать значок батареи – телефон совсем разрядился. Я закрываю предупреждение и открываю папку сообщений: два входящих, два отправленных, одно в черновиках.
Открываю входящие:
«Привет. Нет. Я тоже. Не переусердствуй, как потом играть, если руки будет мондражить?»
«Да, полночь. Ха-ха... Мой пыл охладили жестоким «нет!» и злым хлопком двери. Эти «женские циклы», знаешь ли...»
Открываю отправленные:
«Привет. Не отвлекаю? Я соскучился... Я тут напился, как последняя скотина, так что не принимай меня всерьез...»
«У тебя же вроде полночь? Что ты не кувыркаешься?»
Открываю черновики:
«Знаешь, давно хотел тебе сказать, наверное, лучше было бы именно сказать, а не прятаться за технические достижения, но я даже не представляю, как...»
На этом сообщение обрывалось. Перечитывая его раз за разом я не находил смысла, тем более не зная, чей телефон, невозможно было догадаться, кто и о чем хотел сказать.
Я отложил его на диван, положив на видное место, чтобы владелец мог легко найти его и снова огляделся. Здесь, после концерта, я не напился, как обычно бывало. Здесь я задумался в общем шуме ликования, что сделал большой шаг, что назад дороги нет. Хотя, она была. Скатиться, опуститься на алкоголе, наркотиках и прочем, как много раз бывало со знаменитыми людьми. Это никогда не коснется меня. Я буду идти только вперед, пробиваться сквозь стену непонимания, отрицания и ненависти. Расталкивая замешкавшихся, опустившихся, не использовавших шанс. В этом и была цель – достичь вершины и оттуда прокричать свои идеи, свои мысли, преклонить мир к ногам, объяснить всем и каждому, что не так. Здесь я закрепил цель, сделался еще упрямее, только в этом видел правильность своего существования.
– Ты здесь?.. - прошептали из-за открывающейся двери, но телефон, затренькав вновь, отвлек меня, и я, вздрогнув, повернулся к нему, а его несносная трель звучала все громче, и я зажмурился и закрыл уши руками...
Я повторял одну и ту же строчку из новой песни и никак не мог подобрать продолжения, мысли потерялись, разлетелись, как испуганная стая птиц. Я не помню, что их разогнало, но теперь пытался сосредоточиться вновь, закрыв уши и зажмурившись, надеясь, что это поможет. Не помогало. Со злости я отшвырнул от себя листки с набросками и бросил ручку подальше. Что-то смутило мой разум, что-то не давало думать только о песне, что-то выгнало все мысли, и это «что-то» сбежало вместе с ними.
Я сидел в своем кабинете, нога нервно дергалась, а пальцы отстукивали невнятный ритм. Нужно было просто остановить себя, переждать немного и браться за дело снова, но я не мог остановиться, не знал, почему, и нервничал от этого еще больше.
Я беру карандаш и вывожу на бумаге: «Стремись... чтобы твоя жизнь имела смысл...»
Имеет ли? Или я упускаю что-то важное? Я упускаю, сейчас, в данный момент, что-то, что разогнало мысли – это что-то важное, я потерял это, мне надо срочно найти. Идти туда, не зная, куда. Не так ли я жил всю жизнь? Упорно идя к цели, желая, чтобы меня услышали – не утопическое ли это желание? Но наверняка, меня кто-то понимает. Хоть кто-то... Но это ли важно? Кто должен услышать? Услышит только тот, кто умеет слушать.
Но кажется, что всю дорогу, всю мою жизнь, рядом со мной было что-то, что я игнорировал, что отрицал.
Ответ за дверью из кабинета. Он точно там, я чувствую, но не могу подойти, пересилить себя, заставить встретиться лицом к лицу с правдой. Возможно, разрушив все остальное. Так нужна ли такая правда? Мне страшно и я делаю небольшие шаги на ватных ногах, тихо шурша ковром. Берусь за ручку, медленно поворачиваю и толкаю, шепча:
– Ты здесь?..
Меня ослепляет солнечный свет из окна гостиничного номера. Я натягиваю одеяло выше, закрываясь, тихо ворча. Я еще не уверен, проснулся ли, или сон еще продолжается и это просто смена очередных декораций. Сзади кто-то обнимает меня и утыкается носом в мою шею, щекоча кожу теплым дыханием.
– Ты здесь... - слышу довольный шепот и улыбаюсь. Кто бы ни был этот человек за спиной – он рад моему присутствию.
– Да... - просто отвечаю и кладу свою руку поверх чужой на своей талии, попутно вспоминая, что было предыдущим вечером, поэтому совершенно не удивляюсь, когда чувствую твердые мускулы и слегка выпирающие вены на предплечье, переплетая свои пальцы с чужими.
– Ты бормотал всю ночь...
– Много наговорил?
Сзади хмыкают:
– Извинялся передо мной...
– И все?
– Нет, еще о мистере Коллинзе. Помнишь его? Наш учитель по физике.
– Да, - я улыбнулся.
– Что-то о море, ужасном мобильном рингтоне и невозможности сосредоточиться. Только ты можешь думать о чем-то важном во сне...
Я тихо пересказал свои сны.
– И? Ты так и не можешь ответить старику-Альберту?
– Во всех снах ты звал меня, но я ускользал...
– Как мне это знакомо, - сзади снова хмыкают и я разворачиваюсь, чтобы увидеть лицо. Он улыбается, приподняв голову, волосы на которой в беспорядке ото сна – раньше я бы этого не заметил, а если бы и заметил – просто посмеялся. Сейчас же я довольно улыбаюсь, разглядывая творение подушки на его голове.
– В моей жизни есть смысл.
– И какой же, скажешь?
– Я могу, но не стану.
– Это что-то ужасное?
– До невероятия... - я тихо смеюсь.
– Мне стоит переживать? - он прижимается своей щекой к моей груди, глядя на меня, забираясь своим взглядом куда-то очень глубоко в мою душу, пугающе проницательно.
– Как раз нет.
– А группе?
– Тоже нет.
– Значит, я спокоен, - он расслабленно закрывает глаза, а я разглядываю его черты лица, и он вдруг улыбается. - Не пялься...
Я задумался, уставившись на него. Как долго я ничего не видел... Нет, видел, но не замечал. Не обращал внимания, ни разу не задумывался о том, что вижу.
Все время рядом со мной было что-то, ради чего стоило жить, ради чего стоило добиваться всего того, что я имел.
Преклонить мир? Заставить услышать себя? Как можно было этого желать, когда я сам ничего не видел? Утопическое желание было для начала идиотичным. Только сейчас я мог претендовать на что-то, будучи прозревшим.
В моей жизни есть смысл, он прямо сейчас лежал на моей груди и улыбался.
Может быть, моя слепота была нужна для чего-то? Может быть, это была какая-то проверка? Для нас обоих. Или только для меня? Чтобы сейчас я осознал, как много должен ему за его постоянное присутствие в своей жизни. И я готов...
– Мэтт... - он выталкивает меня из мыслей. - Где ты?
Я улыбаюсь ему:
– Я здесь... - и тут же с ужасом осознаю, что он исчезает из моих объятий, что комната размывается перед глазами, я пытаюсь кричать, но не могу...
Я весь сжимаюсь, пытаясь удержать его, но обхватываю только себя, в горле зарождается крик, от меня как будто отрывают кусок, я жмурюсь и стискиваю челюсти.
– Мэтт... Мэтт, проснись! - Я вздрагиваю и распахиваю глаза в темноте. - Все хорошо... я здесь...
– Дом... - я прижимаюсь к нему, впиваюсь в его кожу пальцами, утыкаюсь в его грудь лицом.
– Я здесь, - он гладит меня по голове и целует.
– Я правда не сплю? - шепотом спрашиваю его.
Он улыбается и...
@темы: размышлизмы, BellDom, fanfic, muse
-
-
19.10.2011 в 20:40Жанр: не знаю, жду предложений... может, путешествие?
А есть такой жанр?)) Я тоже не знаю, вроде ангст, не? Ангстовое путешествие во снах?...как-то не звучит
В общем, интересный фик, необычна идея с обрывками снов…а главное, Дом, все-таки, нашел такого непоседливого и вечно ускользающего от него Мэтта, и это – радует
-
-
20.10.2011 в 00:10Я не обидчивая, я просто сразу же заношу в черную учетную книжечку...
-
-
20.10.2011 в 11:09Да, я давно удивляюсь, что ты выкладываешь фики в 3 часа ночи, когда же ты спишь, спрашивается? Неудивительно, что столько ошибок, мозг-то у нормальных людей уже не работает в это время)))
-
-
20.10.2011 в 11:19Наоборот, я всеми четырьмя за! Коммент - всегда коммент, а когда указывают на ошибки - хоть знаешь, на что обращать внимание.
И носом тыкать меня надо, да.
А я так, в розетку пальцы вставляю - пару секунд и как новая!
-
-
20.10.2011 в 14:08Осторожно! Потом волосы долго укладывать придется
-
-
20.10.2011 в 14:29-
-
26.10.2011 в 10:18ЗЫ Я вот подумала по поводу вчерашнего прочитанного фика, самого первого здесь. Мне понравилась там НЦа, но вечером я не могла сформулировать - почему. С утра пришло - она правдоподобная. Я, пожалуй, в первый раз увидела в Беллдоме двух мужиков, которым захотелось заняться сексом, а не маленьких мальчика и девочку
ЗЗЫ Я вижу ужасно мелкий шрифт на странице. Это нормально? Просто глаза отваливаются после пяти минут чтения, а как настроить - не знаю....
-
-
26.10.2011 в 11:39А почему, если не секрет? Просто я не курящая...
Я вижу ужасно мелкий шрифт на странице. Это нормально? Просто глаза отваливаются после пяти минут чтения, а как настроить - не знаю....
Хм... у меня 15 шрифт стоит. Может у тебя масштаб изменен на этой странице? Если у тебя Опера, то в нижнем правом углу есть линейка масштаба, можно подогнать.
Еще, как вариант Ctrl 0 - он автоматически 100% сделает.
Но, это если Опера... на других не знаю...
-
-
26.10.2011 в 11:53Буду разбираться с настройками. У мну Модзилла. Странно, картинка на всю страницу, но по ощущениям я вижу буквы не больше 8...
-
-
26.10.2011 в 12:04я вижу буквы не больше 8...
ого... Я сейчас сравниваю с вордовским и навскидку вижу 12 не меньше... не знаю даже...
-
-
31.10.2011 в 14:29И вот такого точно не увидят. А если и увидят, то не поймут.
Для них это все извращение и ненормальность.
Для меня целый мир, пусть и неправильный.
Спасибо. Схватило, придушило, не отпускает.
-
-
31.10.2011 в 16:48